Небывалое дело, чтобы человек, сам будучи непрям, мог исправлять других.
Цзи Кан-цзы, озабоченный развившимся воровством, спросил на этот счет совета у Конфуция. Последний отвечал ему: «Если вы сами не будете алчны (т. е. не будете воровать), то, хотя бы вы за воровство давали людям награды, они не станут воровать».
Этим ответом Конфуций хотел сказать Цзи Кан-цзы, что он своим узурпаторством подает народу пример воровства.
Цзи Кан-цзы, спрашивая у Конфуция о правлении, сказал: «Что вы скажете, если мы будем казнить (убивать) беззаконных людей для образования нравственных людей?» Конфуций отвечал: «Вы управляете, зачем же прибегать к убийству? Если Вы пожелаете быть добрым, то и народ будет добр. Добродетели благородного мужа – это ветер, а качества низкого человека – это трава, и ветер, гуляющий по траве, непременно пригибает ее».
Цзы-чжан спросил: «Каков должен быть ученый, которого можно было бы назвать истинно славным?» «Кого это ты называешь истинно славным?» – спросил Конфуций. Цзы-чжан отвечал: «Того, кто непременно пользуется известностью как в государстве, так и в семье». «Но это будет известный, а не истинно славный, – возразил Конфуций, – истинно славный обладает природною прямотою и любит правду, вникает в слова и вглядывается в выражение лица, заботится о том, чтобы поставить себя ниже других, – такой, без сомнения, будет истинно славным как в государстве, так и в семье. А известный – это тот, кто принимает вид гуманиста, тогда как действия его противоречат этому и он, не подозревая, пребывает в этом заблуждении. Такой будет известен как в государстве, так и в семье».
Учащийся должен ставить своею задачей внутреннее самоусовершенствование, а не домогательство славы.
Фань-чи, сопутствуя Конфуцию в прогулке под У и Юй, сказал: «Осмелюсь спросить Вас о возвышении добродетели, искоренении зла и различении заблуждения». «Прекрасный вопрос, – сказал Философ, – прежде дело, а потом успех, разве это не значит возвышать добродетель? При нападении на свое зло не нападать на чужое зло, разве это не значит искоренять зло? Под влиянием минутной досады забывать себя и своих родителей, разве это не заблуждение?» Ставить долг на первый план, а выгоды на второй. Зло нельзя искоренить, если мы не будем обращать внимания на свои погрешности, а только замечать погрешности других.
Ничто так легко не возбуждает человека и не доводит его до самозабвения, влекущего к самым пагубным последствиям для него и родителей, как мгновенные вспышки гнева и досады, а потому для избежания великих заблуждений необходимо различать их в самом зародыше.
На вопрос Фань-чи о человеколюбии (гуманности) Философ отвечал: «Гуманность – это любовь к людям». На вопрос, что такое знание, Философ отвечал: «Знание – это знание людей». Фань-чи не понял. Философ сказал: «Возвышая людей честных (прямых) и преграждая путь бесчестным (кривым), мы можем сделать бесчестных честными». Фань-чи ушел и, встретив Цзы-ся, сказал: «Недавно я был у Философа и спросил его, в чем состоит знание. Он отвечал: „Возвышая людей честных и преграждая путь бесчестным, мы можем сделать бесчестных людей честными“. Что это значит?» Цзы-ся отвечал: «Богатое (капитальное) изречение! Шунь, получив царство, выбирал из всех и возвысил Гао-яо; вследствие этого люди негуманные удалились. Тан, получив престол, выбирая из всех, возвысил И-иня, и люди негуманные также удалились».
Толкователи говорят, что эти достойные люди своим примером обратили негуманных людей в гуманных. Знание Шуня и Тана выразилось в умении узнавать и выбирать достойных людей, а гуманность их выразилась в том, что благодаря им дурные люди сделались хорошими.
Цзы-гун спросил: «В чем состоит дружба?» Философ ответил: «В искреннем увещании и в добром руководстве; нельзя – прекрати, не срами себя».
Цзэн-цзы сказал: «Благородный муж сходится с друзьями чрез ученость и пользуется ими для усовершенствования в гуманности (добродетели)».
Глава 13
Цзы-лу
Цзы-лу спросил: «В чем состоит правление?» Философ ответил: «В том, чтобы предупреждать народ своим примером и трудиться для него». На просьбу о дальнейших объяснениях Философ сказал: «Не ленись».
Толкователи говорят, что энтузиаст охотно предается деятельности, но энергия его скоро ослабевает, потому Конфуций и советует не облениваться.
Чжун-гун, сделавшись правителем у фамилии Цзи, спросил об управлении. Философ сказал: «Сначала обращай внимание на подчиненных чиновников, прощай малые ошибки и возвышай достойных и способных». Чжун-гун сказал: «Как узнавать достойных и способных и возвышать их?» Философ ответил: «Возвышай известных тебе, а неизвестных тебе люди не бросят».
Цзы-лу сказал: «Вэйский государь Чу-гун-чжэ ожидает Вас, Философ, чтобы с Вами управлять государством. С чего Вы намерены начать?» «Необходимо исправить имена», – ответил Конфуций. «Вот как! Вы далеко заходите. К чему это исправление?» – спросил Цзы-лу. «Дикарь ты, Ю, – отвечал Философ. – Благородный муж осторожен по отношению к тому, чего не знает. Если имя неправильно (не соответствует сущности), то слово будет противоречить делу, а когда слово противоречит делу, то дело не будет исполнено, а если дело не будет исполнено, то церемонии и музыка не будут процветать, а если церемонии и музыка не будут процветать, то наказания не будут правильны, а когда наказания будут извращены, то народ не будет знать, как ему вести себя. Поэтому для благородного мужа необходимо, чтобы он непременно мог назвать правильные имена вещей с тем, чтобы сказанное исполнить и чтобы в словах его не было ничего бесчестного (недобросовестного)».
По выражению китайских ученых, имя – это часть действительного предмета, а действительный предмет есть хозяин имени, и что между тем и другим должно быть полное соответствие. Например: для тушения пожара необходима вода, а человеку говорят: «принеси огня», – ясно, что дело не может быть сделано вследствие извращения имени.
Это довольно-таки туманное резонирование направлено было Конфуцием против следующего случая: вэйский наследник Куаи-туй, стыдясь развратного поведения своей матери Нань-цзы, хотел умертвить ее, но это ему не удалось, и он бежал. Тогда отец его Лин-гун хотел сделать наследником второго сына своего, Ина, но он отказался. Сам князь умер, и княгиня хотела назначить Ина, но он снова отказался, и тогда на место его был назначен сын Куай-туйя Чжэ (Чу-Гун. –