— Уточню, тогда скажу.
— А еще друг, — обиделся я. — Экипаж подводишь безо всяких секретов. Из-за твоей милости «Аврора» два дня на якоре стоит. А тут у него секреты появились. Про Римскую империю я тебе без секретов рассказал…
— Так это ты выполнял поручение педсовета.
— Там говорили только про русский и арифметику, а по истории я тебе добровольно рассказывал, — напирал я на боцмана.
Но на этот раз Генка был неумолим, а чтобы со мной не ссориться, он пересел на последнюю парту.
И еще одной неожиданностью в тот день поразил весь класс Синицын. На уроке ботаники он так хорошо рассказал о великом садоводе Мичурине и о его яблоках, грушах, сливе, вишне, что впервые за весь год учительница поставила ему пятерку. А на уроке истории о могуществе римских императоров Синицын говорил так, словно сам был если не участником, то, во всяком случае, свидетелем тех великих и бурных событий. И за этот ответ в тесной клетке его дневника появилась еще одна пятерка. Эта новость, как самое важное сообщение последних известий, передавалась из класса в класс:
— Слыхал, боцман с «Авроры» две пятерки получил.
— Синицын-то пятерку отхватил по истории.
— Генка-то сдержал слово, на Мичурине пятерку заработал.
В этот вечер я с радостью открыл вахтенный журнал и сделал очередную запись: «23 марта в 16.00 снялись с якоря. Держим курс на Братск. Экипаж готовится к сбору, посвященному истории корабля. Ответственным за проведение сбора назначен боцман Синицын».
«Вот ведь какой Генка, — думал я, делая эту запись. — Может же он быть серьезным и умным. Это надо — за один день две пятерки. Мне и то не всегда такое удается. Просто мы его избаловали: ходим за ним, как няньки, уговариваем, помогаем, а честнее — даем списывать и гробим человека. Нет, Генка, дальше так дело не пойдет. Теперь ты за каждую двойку будешь отвечать перед экипажем!» — твердо решил я и задумался, когда ввести для боцмана такой суровый закон: с завтрашнего дня или после каникул?
Во время каникул можно было бы заняться с Генкой, повторить пройденное, заглянуть вперед. Но на мой намек о дополнительных занятиях Синицын молча открыл дневник и ткнул длинным пальцем в то место, где одна над другой восседали две пятерки. Жест был убедительнее всяких слов: Генка не нуждался ни в чьей помощи.
Но главная причина заключалась не в боцманской гордости или зазнайстве, а в том, что на все каникулы Синицын отправлялся к дяде, который, по клятвенному заверению Генки, служил в ракетных войсках и обещал помочь своему племяннику построить такую ракету, что она свободно долетит до Луны.
— Только ты там со своими ракетами не забудь про сбор, — предупредил я Генку.
— За кого ты меня принимаешь? — нахохлился друг. — Как начнем учиться, сразу приведу того человека.
— Ты уже все уточнил с авроровцем?
— Нет еще, — признался Генка. — Но один человек, которому я здорово верю, подтверждает, что такой моряк живет в нашем поселке.
— И кто этот человек?
— Не пытай меня, Сенька. Я скорее сгорю на костре инквизиторов, чем открою тебе тайну, — торжественно произнес Синицын.
Обидно, конечно, что твой лучший друг скрывает от тебя какую-то тайну. Но я утешал себя тем, что все-таки эта тайна не чья-нибудь, а нашего экипажа. И еще я немножко посмеялся над Колей Поповым, который, говорил, что Синицын до сих пор не воспитал в себе силу воли.
ebooksa