— Если не перестанешь мозги пудрить и крутить динамо, будешь заложен, как кирпич в стену.
Малючкову срочно требовалось записать на свой счет раскрытое преступление, а то — прощай прогрессивка, а то и новой звездочке не скажешь: Здравствуй, родная долгожданная! Добро пожаловать на погоны! Да и жена не поймет, чего ради целыми ночами на службе пропадает и потом является такой измочаленный. Не этого ради, недогадливая жена, и не на службе, но лучше не объясняться. А вот звездочка не помешает. Он станет дороже, как хорошо выдержанный коньяк.
— Эй, Гришка-Распутин, твою тягу к порнухе бог по блату может и простит, а покушение на тайну исповеди, пусть и неудачное, никогда…
— Ну, ребята, мы же договорились на три месяца…
— Ребята у тебя в школе завтраки воровали, а мы — закон. Строгий, но очень справедливый. Не огорчайся, в бога можно и дома верить, а вот с рясой придется расстаться. Уйдешь, так сказать, в вечный запас.
Батюшку бесил тупой ментовской юмор, но угроза-то представлялась вполне реальной. Попрут, не пожалеют. И расставаться придется не только с рясой — не самая удобная одежда, но и с приличной кормежкой, казенной квартирой и — о, небо, заткни уши! — с сокровенной надеждой при удачном расположении звезд совратить какую-нибудь миловидную прихожаночку:
— Буду стараться.
— Лучше старайся!
— Буду лучше стараться.
— То-то!
Впрочем, и до этого неприятного разговора Гриша не манкировал своими обязательствами и старался добыть важную оперативную информацию — еще как активно старался. Да попусту.
Приходит к нему в церковь, скажем, коварная изменщица, каяться в наставлении ветвистых рогов лопоухому муженьку. С соседом-полярником — на медвежьей шкуре, с сослуживцем — около канцелярского шкафа, а был еще водитель такси — так с ним… От этих разговоров у Гриши текут слюнки и начинается эрекция, но он на службе, он — двойной агент. К сожалению, нравственные проблемы обычных людей не входят в компетенцию милиции, поэтому срочно необходимо отыскать какой-нибудь постатейный криминал на совести похотливой дамочки. Он наверняка существует, надо только извлечь. Посему начинается обработка:
— Все мы грешны, дочь моя, но прихоти плоти — не самый страшный грех. А не балуетесь ли наркотиками?
— Нет, что вы!
— А может, валюткой приторговываете, или знаете таких нечестивых граждан? Им тоже надо обязательно прийти покаяться. Приведете грешника, грешок и спишется. Знаете кого?
— Да, знаю такого.
— Отлично! И какое же за ним преступление?
Глаза Григория загораются надеждой, которая очень быстро тухнет.
— Жене-уродине со мной изменяет. Да, наверно, и не только со мной. Триппером заразил, убить его мало…
(— нет, нет, не мало, а в самый раз. убей, убей его, голубчика, и ко мне приходи):