И лишь когда комнатка от пола до потолка окрасилась кровью, Эмиль с удовлетворением огляделся:
(— ну, если и теперь вы останетесь безучастными…)
Уже выходя из домика, на пороге Эмиль обронил самодельные костяные четки Раду с его инициалами. Для пущей верности, чтобы не оставалось сомнений.
Выкинув в озеро крюк, присыпав землей и валежником измызганный кровью плащ, слегка умывшись зеленоватой водой, Эмиль поспешил к замку все той же дорогой. Его отсутствия не должны заметить — не зря же он столько лет изучал распорядок дня и привычки обитателей Келеда! И в этом постоянстве была их слабость. Еще до первых лучей солнца и крика первых петухов, замок наглухо запирался изнутри и семейство укладывалось спать в склеп. И отдыхали — как они любили выражаться, до заката. Правда, Йон и Раду иногда даже днем слонялись по Келеду, благо большинство окон замурованы, а оставшиеся плотно прикрыты ставнями и занавешены тяжелыми портьерами. Но сейчас сыновья Влада отсутствуют, а значит все идет по привычной схеме — граф и Мириам проснутся и, проголодавшись, отправятся в столовую. И только потом могут поинтересоваться бывшим дворецким.
Как ни спешил Эмиль, тени деревьев постепенно удлинялись, причудливо изгибаясь в сумеречном свете. Ночь двигалась по земле несколько быстрее, чем он шел вдоль озера и полз по подземному ходу и, когда он вернулся в замок и переоделся, Мириам— уже наполняла гостиную мутными и жалобными аккордами.
Боже, до чего все это опротивело! Одному богу известно, как тяжело дались Эмилю годы безупречной службы. Один за три или даже за пять.
Он мягко подошел на цыпочках и встал слева от фисгармонии, почтительно наклонив голову. Наконец, госпожа соизволила его заметить и вяло спросила, не прекращая музицирования:
— Тебе что-нибудь надо?
(— значит, не хватились):
— Если на ближайшее время поручений не будет, прошу разрешения сходить в деревню попить пива.
— Скучаешь о Раду?
Ну и вопрос — явная провокация. На него одинаково плохо отвечать и отрицательно, и положительно, и Эмиль не нашел ничего лучшего, чем промямлить нечто невразумительное. А ведь правильно — буркнуть что-нибудь под нос, авось не переспросят, а если и переспросят, можно выиграть несколько мгновений для обдумывания правильного ответа. Мириам улыбнулась. Господи, до чего же у них отвратительные улыбки! Улыбки людоедов.
— Он был не равнодушен к тебе, мой непослушный старший брат. Но он уехал далеко, далеко и надолго. Кстати, почему не взял тебя с собой?! Разлюбил?
— Не знаю…
— Да, тяжело тебе придется. Отец и Йон тебя не любят. И они очень близко. Ну, ладно, иди в деревню и узнай все последние сплетни. А я, так и быть, замолвлю за тебя словечко.
(— они все спекулируют моей жизнью, пугают, ничего, скоро придет пора испугаться им)
— Буду очень признателен.
— Ладно, ступай и позови Мирчу. Я распоряжусь, чтобы он выпустил тебя.
По дороге в привратницкую, представляющую из себя крохотную каморку между крепостных стен, Эмилю даже показалось, что он услышал душераздирающий крик Анеты, вернувшейся домой. Едва ли, до Арефы слишком далеко. Скорее почувствовал, скорее представил. И даже пожалел… Но можно рассудить и иначе — он помогает избавиться от семейства вампиров, тем самым сохраняя множество других жизней. Не это, конечно, истинная причина, но все-таки…
Тяжело поползала верх кованая решетка, противно заскрипели давно не смазываемые петли тяжелых ворот. Глухими звуком отозвались цепи подъемного моста. Эмиль помахал горбуну рукой, пообещал поздно не возвращаться и медленно зашагал в сторону Арефы.
ebooksa