Источник

Григис проследовал к окну, высунулся из него и сделал какой-то знак. Было, конечно, темно, но для Вамфири это не имеет значения. Я прочитала в сознании Карен, что второе летающее существо, делавшее неуверенные круги, немедленно развернулось и село на подготовленную площадку. Тогда Григис занял свое место за столом, подальше от костяного трона. Григис был, вне всяких сомнений, истинным Вамфиром и соответственно — ужасен. Однако на фоне остальных лордов он не представлял собой ничего особенного, так что я не буду описывать его дальше.

Потом они начали появляться один за другим: сначала меньшие по рангу. И одним из таких был Менор Страшнозубый. На его гербе был изображен оголенный череп меж пары скалящихся челюстей. По слухам, обладавший иммунитетом к чесночному корню и серебру, Менор якобы приносил в подобные благородные собрания небольшую перечницу, наполненную этими ядами, которыми он приправлял свою пищу. Его голова и челюсти были гигантскими даже по меркам лордов.

Но после того, как прибыла уже дюжина гостей, а Карен, обменявшись с ними приветствиями, села, стали появляться наиболее могущественные лорды:

Фесс Ференц, который был восьми с половиной футов росту и не нуждался в боевой рукавице, поскольку сами кисти его рук были ороговевшими.

Белаф, чьи глаза всегда были прищурены и чье бесплотное лицо никогда не видели улыбающимся, чье сознание было туманным, путаным и совершенно не годилось для прочтения.

Вольш Пинеску, который умышленно изукрасил все лицо и тело мокрыми язвами и нарывами, чтобы выглядеть еще более ужасным.

И, наконец, Леек Проглот, который, как гласила легенда, во время одного из приступов безумия потребовал от своего боевого существа, чтобы оно вышло на смертный бой с ним! История сообщала, будто бы он сумел подобраться под бронированную чешую существа в том месте, где оно не могло до него добраться, прогрыз челюстями дыру до его мозга и таким образом победил его. Но в тот момент, когда Леек покидал череп существа через ноздрю, оно в последней конвульсии цапнуло его. Он потерял глаз и половину лица, на которой теперь носил огромную кожаную заплату, закрепленную на челюсти и виске. А вот для того, чтобы заменить недостающий глаз, он вырастил его на левом плече, которое постоянно держал обнаженным, нося плащ наброшенным на правое плечо. Леек уселся слева, прямо напротив моего укрытия внутри костяного трона, что бросило меня в крупную дрожь. Я все-таки сумела справиться с собой.

Предпоследним прибыл Ласкула Длиннозубый, который сумел так отточить и сконцентрировать способности к метаморфозам, что мог вытягивать по собственному желанию челюсти и зубы, причем делал это уже просто по привычке, как человек, почесывающий подбородок.

Последним появился сам Шайтис, легенды о котором не нуждались в дополнительном приукрашивании. Из всех присутствующих он мог бы показаться одним из наименее внушительных, однако сознание его было ледяным, и каждое движение, которое он делал или даже предполагал сделать, было просчитано до долей дюйма. Вамфири могли не особенно уважать друг друга, но все они с уважением относились к Шайтису...

Меня удивило платье Карен. Или, точнее, его отсутствие. Если бы я оказалась на ее месте, на месте хозяйки, принимавшей, вопреки своему желанию, этих монстров, то я наверняка постаралась бы спрятаться в одежде и даже в броне. На ней же был только намек на платье: оно было из какой-то белой ткани, такой тонкой и облегающей, что была видна каждая складочка ее тела. Ее левая грудь — а у нее были красивые груди — была обнажена; правая грудь тоже была почти обнажена; без нижнего белья это производило потрясающее впечатление. Однако по мере того, как прибывали новые лорды, мне становился ясен ее замысел. Вместо того, чтобы шарить вокруг своими глазами и мыслями, все они сразу же сосредоточились на Карен.

Не забывай, что все они были мужчинами до того, как превратились в Вамфири. Их похоть, многократно усиленная, оставалась мужской похотью. Все они с первого взгляда начали вожделеть, и это удерживало их сознание от более разрушительных мыслей. Я не буду говорить о том, что я читала в их мозгах; что же касается мыслей Леска Проглота, то я отказываюсь даже намекать на то, что прочитала в них!

Итак, они все собрались, и после небольшой вступительной речи, после того, как все они отпробовали понемногу приготовленной еды, начались сами переговоры.

Глава 19

Окончание рассказа Зек. Неприятности у скалы-убежища. События в Печорске

К этому времени купол скалы, где располагалось убежище, виднелся уже неподалеку. Выглядела она гигантским и в то же время легким пестроватым камешком, воткнувшимся в склон холма, заросшего соснами и терновником.

Поглядывая на скалу, когда они обходили ее сбоку, Джаз спросил Зек:

— Ты здесь бывала раньше?

— Нет, но мне рассказывали про это место, — ответила она. — Внутри вся скала изъедена, как сыр рокфор, забытый на полке. По всему ее объему идут туннели и пещеры, так что здесь хватит места для двух таких племен, как племя Лардиса. Здесь вообще можно спрятать небольшую армию!

Они остановились в пятидесяти ярдах от основания скалы, там, где поверхность холма была срезана крутым обрывом, в котором открывался вход в огромную пещеру, и стали наблюдать за потоком Странников, входящих в нее вместе со своими обширными пожитками и волками. Через некоторое время появились оранжевые огни в “окнах”, представлявших собой дыры в скале, — это Странники зажигали свои лампы или факелы. Джаз и Зек продолжали стоять на том же месте, впитывая общее ощущение от происходящего. Отыскавший их Лардис сказал:

— Пусть все они немножко разойдутся, выберут себе места, а потом мы с вами встретимся там, — он указал рукой, — прямо за главным входом в помещение, которое мы называем залом. А если вы хотите подышать свежим воздухом, так дышите поскорее — позже станет дымно. К тому времени, как снова взойдет солнце, вы будете готовы обменять собственные глаза на единственный вдох чистого горного воздуха!