Валентайн

— Ты все перепутала. Это было давным-давно. А теперь ты мертва. Ну так и умри. — Он снова ударил. Кровь брызнула ему в лицо. Он вытер ее тыльной стороной ладони. Раздался влажный треск. Следующий удар достиг цели. Голова Иисуса пронзила ей сердце. Она закричала. Он ударил еще раз. И еще, и еще. Все сильнее с каждым разом. Как тогда — когда они занимались любовью, хотя он знал, что она еще не готова его принять. И она все кричала и плакала. Только это были не слезы, а кровь, кровь, кровь...

— Я любила тебя! — прошептала она.

Она билась в судорогах, перевернутое распятие у нее в груди ходило ходуном, как бакен на море в бурю.

Он разбил керосиновую лампу о край кровати. Деревянное изголовье занялось мгновенно. Она закричала. Это был нечеловеческий крик. Это огненный ветер вырвался из ее горла — из ее разорванных легких.

Огонь разгорался быстро — здесь было чему гореть. Пи-Джей закашлялся от густого дыма. Ему хотелось убедиться, что Шеннон сгорит как надо, но если бы он остался еще на секунду, он бы точно задохнулся. Он выбежал в гостиную. Миссис Битс по-прежнему сидела на диване, глядя в пространство.

— Пойдемте, мисси Битс. Здесь нельзя оставаться!

— Кроме нее, у меня не было никого. В ней была вся моя жизнь.

— Да... да... пойдемте! — Он подхватил ее на руки. Она почти ничего не весила.

— Отпусти меня! У меня ничего уже не осталось... только сплошная боль... Я не хочу никуда уходить!

— Миссис Битс... — Дым уже проник в гостиную. Она закашлялась. Она билась и дергалась, пытаясь вырваться.

— И не надо мне «миссис битсать», дикий индейский мальчишка... я знаю, что ты лишил девственности мою дочь... всегда знала. Так что убери руки. Вы, молодежь, все одинаковые. Не чтите отцов своих и норовите цапнуть за руку, которая вас кормит.

— Миссис Битс... — Что нужно сказать, чтобы вытащить ее из дома?! — Миссис Битс, самоубийство — это смертный грех! Если вы сейчас не позволите мне спасти вам жизнь, вы будете вечно гореть в аду! — Похоже, она испугалась. В первый раз — по-настоящему. Она обняла его за шею и позволила ему вынести ее из дома. Огонь уже перебрался в гостиную, сухие обои занялись мгновенно. Пи-Джей подбежал к машине, распахнул дверцу и поднял сиденье, так что миссис Битс смогла сесть сзади. Из динамиков лилась Девятая симфония Малера — музыка о смирении и смерти. Леди Хит сидела с закрытыми глазами, погруженная в медитацию.

Она открыла глаза.

— Она... она...

— Теперь уже мертвая. А это — ее мама.

— Она превратилась в...

— Да.

— Давай уедем отсюда быстрее... пожалуйста.

— Дом сгорит, — сказал Пи-Джей. — Нам надо доехать до магазина и вызвать пожарных. Но им ехать из Оксвиля, так что они доберутся не скоро.

Он завел двигатель, и они поехали вниз по холму. Пи-Джей не оглядывался. Но в зеркале заднего вида он видел отблески пламени. И миссис Битс. Она сидела, раскачиваясь взад-вперед, в полной прострации.