Валентайн

22
18
20
22
24
26
28
30

Начертила на двери два круга окровавленными руками.

Повторила слова силы на пяти мертвых языках и на пяти живых. Пять — число темной магии. Потом она надавила на дверь руками, открывая ее силой мысли. Дверь открылась.

Миссис Тодд лежала на красной виниловой койке. Держала в руках бокал с каким-то кроваво-красным пойлом и пластмассовой палочкой для коктейлей с вишнево-красным сердечком на кончике. Телевизор работал на полную громкость. Очередная серия «Дней нашей жизни». Радио тоже играло — режущим слух контрапунктом. Какое-то кантри. Но миссис Тодд не обращала внимания ни на радио, ни на телевизор.

— Кто вы? — спросила она. Но когда Симона молча шагнула к ней и присела рядом, она как будто ее узнала. — О да. Я вас, кажется, знаю. Только не помню откуда.

Симона прикоснулась к ее руке, так чтобы слегка измазать ее своей кровью.

— Как у вас дела с сыном?

Марджори Тодд тут же расплакалась. Зрелище было не из приятных. Опухшие глаза, сопли из носа... да в жертвенной черепахе и то больше силы, чем в этом жалком создании.

— Расскажите мне, — мягко проговорила Симона.

— Он... он меня больше не уважает. Совсем. И не слушает. Я не знаю... мне кажется, у него теперь есть кто-то другой. Кого он слушает, а меня не слушает. Мы с ним очень близки, понимаете. Самые близкие люди. Раньше у нас бывали такие моменты, когда мы с ним были как одно существо, понимали друг друга без слов. Всегда знали, что нужно другому. А теперь... когда он получил эту роль, стал зарабатывать самостоятельно... его как подменили. Он меня больше не слушает. Насмехается надо мной, называет меня наркоманкой. Но это не так.

— Конечно, не так, — проговорила Симона и протянула левую руку над питьем Марджори. Напрягла ладонь. Три капли крови упали в бокал с «Кровавой Мэри».

— И эта агент... орет на меня, словно я не человек, а какой-то мусор... а ведь я его мать, я ему жизнь подарила.

— Хотите, чтобы все стало по-прежнему? — Симона взяла в ладони лицо Марджори. Кровь уже начинала сворачиваться, но была все еще сильной. Она заглянула в глаза этой женщины и не дала ей отвести взгляд.

— Да, — с тоской проговорила Марджори, — но...

— Скоро все станет как раньше. И даже лучше. Я обещаю. — Симона погладила женщину по волосам. — Сын к вам вернется. И станет вам больше чем сыном. Я обещаю.

— Так хорошо. Так спокойно. Сделайте так еще раз.

— Со мной вы можете говорить обо всем. Мы обе — женщины, правда? Нам надо держаться всем вместе. В женственности есть великая сила — древняя сила, недоступная для мужчин.

— Что это значит?

— Обязательно посмотрите сегодня проповедь Дамиана Питерса, — сказала Симона. — Там специально для вас будет важное сообщение.

Глаза у Марджори забегали, как у испуганной белки.

— Но вы... вы не посланница дьявола?