Гулы

Франческо внимательно проследил, как, остановившись на короткое время возле крайних машин, автомобиль двинулся дальше и вскоре притормозил возле расстрелянного «фиата». Здесь «ланча» простояла чуть дольше, а затем двинулась к передним машинам, возле которых упал человек с мегафоном. Она преодолела пять метров и остановилась возле автомобиля с раскрытыми дверцами.

Все время, пока он наблюдал за передвижением «ланчи», Франческо не оставляла мысль, что вот сейчас из-за зеленой стены ударит длинная очередь, и водителя «ланчи» постигнет участь его коллег. Нервы его напряглись до того, что казались раскаленными нитями, вплавленными в плоть. Но еще большее напряжение охватило его, когда он увидел, как водитель остановившегося автомобиля открыл дверь и выбрался из машины. Франческо почти услышал, как харкнула очередь и пули впились в незащищенное тело. Но ему это только показалось… Водитель «ланчи» склонился к земле, и через секунду с того места, откуда смотрел Франческо, остались видны лишь его волосы. И все-таки он ждал этих выстрелов — черная макушка водителя была слишком хорошей мишенью для тех, кто уже убил полсотни человек перед воротами.

Прошла секунда, две, пять… Выстрелов не было.

Когда прошла минута, а водитель «ланчи», в которого так никто и не выстрелил, разогнулся над землей, вернулся к своей машине и включил рацию, Франческо понял, что выстрелов не последует. Что бы ни происходило в этом монастыре, это кончилось. Но вот что будет дальше?.. Ответа на этот вопрос он не знал, но почему-то не думал, что это понравится ему больше, чем бойня…

Оторвав взгляд от мертвого лица Эстебане, Гольди посмотрел на свои руки. Побелевшие костяшки пальцев, сжавшие руль, напомнили ему плоть мертвеца. Он поднял руку и нажал кнопку стеклоподъемника. Стекло бесшумно опустилось и замерло, образовав узкую — сантиметров в пять — щель, достаточную для того, чтобы пропустить звуки с улицы.

В следующую же секунду он услышал стон…

Попытавшись отвлечься от вида мертвого инспектора, комиссар собрался и сделал попытку определить, откуда раздается стон раненого. Судя по тому, что звук был слегка приглушен и звучал со стороны ворот, раненый находился в одной из полицейских машин, дальше всех проехавших к воротам монастыря. Комиссар четко видел среди скопления этих автомобилей машину Агуанто Манари. Возможно, раненый именно там.

Нажав педаль газа, он двинул «ланчу» мимо расстрелянного «фиата» к группе из четырех полицейских автомобилей, сгрудившихся перед двумя десятками точно таких же расстрелянных, но без мигалок, машин… Пока он ехал, то видел в изрешеченных автомобилях убитых полицейских. Очевидно, недавно здесь был настоящий ад — в каждую из машин выпустили не менее сотни пуль, пассажирам досталась, как минимум, половина.

Через десять секунд, проехав между двумя автомобилями с полудюжиной мертвецов, «ланча» оказалась недалеко от машины Манари. Стон раненого звучал здесь намного громче, хотя Гольди и не мог пока определить, откуда именно он раздается. Комиссар проехал еще немного и остановился, когда водительская дверь «ланчи» оказалась напротив узкого прохода, образованного двумя патрульными автомобилями. Выключив зажигание, он взял автомат Мутти и огляделся по сторонам. С того места, где замерла «ланча», он не видел ничего подозрительного — ни у ворот монастыря, ни среди машин или за деревьями не было никакого движения — похоже, все, кто мог двигаться, отсюда ушли… Немного помедлив, комиссар открыл дверь и, пригнувшись, выбрался из машины.

Тишина замкнутого пространства мгновенно сменилась для него звуками леса: шелестели листья деревьев, окружавших поляну, шуршала трава, откуда-то от реки доносился пересвист соек… И словно в диссонанс с этими звуками, от ворот монастыря звучал громкий и протяжный стон человека.

Прижавшись спиной к крылу «ланчи», Гольди замер и постарался разобрать среди естественных шумов леса какие-нибудь другие звуки, производимые человеком, кроме этого стона. Ему казалось невероятным, чтобы человек этот оказался единственным выжившим из тридцати полицейских, приехавших к монастырю. Кроме того, он видел еще два десятка машин, замерших у ворот. Эти автомобили были расстреляны точно так же, как полицейские, и он видел в них трупы. От одной мысли о том, что из полусотни человек выжил только один, можно было свихнуться. «Этого попросту не может быть,— думал Гольди,— кто-то должен был выжить еще…»

Теперь он уже четко мог определить, что стон раненого раздается из самой дальней полицейской машины. Для того чтобы добраться туда, ему необходимо пробраться между двумя патрульными автомобилями, обогнуть машину Манари и пройти по открытому пространству в три метра… Ну что же, он так и сделает, решил комиссар. К тому же попутно он сможет осмотреть другие машины — возможно, в них кто-нибудь выжил.

Поставив оружие на автоматический огонь, он взял автомат в правую руку, пригнулся и нырнул в проход, образованный автомобилями.

Было тяжело пробираться по узкому переходу, скорчившись в половину роста, но выбора у него не было. За несколько секунд он пробрался между двумя машинами с пятью покойниками и оказался перед автомобилем Манари, стоящим перпендикулярно дороге. Пассажирская дверь машины была слегка приоткрыта, но Гольди не мог видеть сидевших внутри. Для этого ему нужно было встать в полный рост, либо добраться до двери и открыть ее. Комиссар выбрал последнее.

Двинувшись к машине, он преодолел полтора метра и почти взялся за ручку двери, когда слева от себя краем глаза заметил движение и, резко повернув голову, замер — прямо ему в лицо уперлось дуло пистолета.

Следующая секунда показалась ему самой длинной в его жизни — он смотрел в черный кругляшок дула, ощущая в груди холодную пустоту и чувствуя, как по щеке соскальзывает капелька пота. Достаточно одного движения пальца того, кто держит оружие, думал он, и он присоединится к Санти Эстебане, патрульному по имени Роберто и трем десяткам других полицейских. Автомат был у него в руке, но он знал, что не успеет и поднять его, как окажется мертв. Он не мог видеть лица человека, державшего его на мушке,— черное дуло пистолета завораживало его, словно створ «волшебного колодца», и он смотрел в него не отрываясь, чувствуя, как горячая капелька соскальзывает со щеки на шею и катится вниз.

Через секунду пистолет убрался так же внезапно, как появился Гольди машинально перевел взгляд с оружия на лицо держащего его человека и почувствовал странную смесь злости и облегчения — привалившись спиной к капоту патрульного автомобиля, на земле сидел Энио Плацци. Лицо начальника полиции было пепельно-серым, вся левая сторона рубахи возле плеча пропиталась кровью, сама рука плетью свисала вниз.

— Дьявол!..— выдохнул Гольди.— Доктор, вы чуть не отправили меня на тот свет!

Он провел рукой по лицу, чувствуя, что сердце его колотится с силой отбойного молотка, и кивнул на окровавленное плечо Плацци:

— Что у вас с рукой?