Гулы

— Да,— кивнул Гольди, взглянув на часы.— У нас еще девять минут.

Вскоре они оказались в двадцати метрах от автозаправочной станции. Гольди свернул на дорогу, ведущую к бензоколонкам, проехал вдоль них и остановился в пяти метрах от окна операторской. Джей огляделась по сторонам, но никого не увидела.

— Где же они? — спросила она, обводя взглядом металлические прямоугольники бензоколонок, сверкающее стеклом здание автозаправочной, пластиковый навес траттории и небольшую кабинку платного туалета, примостившегося слева от здания.— Комиссар?

Джей перевела взгляд на Гольди, который так же, как и она, с тревогой оглядывал пустую автозаправочную.

— Может быть, они ушли? — предположила Джей.— Или же…

Не договорив, она побледнела. Гольди понял, чего не сказала Джей, и ответил:

— Не дурите, Джей. Гулам здесь делать нечего. И они вряд ли отсюда ушли — мы же договорились.

— Тогда где они?

Пару секунд Гольди молчал. Потом вытащил пистолет и, щелкнув предохранителем, открыл дверь машины. Выбравшись на дорогу, остановился возле открытой двери и посмотрел на здание автозаправочной. В зеркальном стекле отражались свинцовые облака, затянувшие небо, и его собственная машина, стоящая в пяти метрах от здания. Никакого движения, так же как и звуков, производимых людьми, здесь по-прежнему не было.

— Аз Гохар! — выкрикнул Гольди и его крик разнесся над автозаправочной, словно эхо над кладбищем.— Где вы?..

Сидя за рулем «хонды», Франческо смотрел через лобовое стекло на проезжающие по перекрестку машины. Сквозь узкий проулок просматривался лишь малый отрезок улицы, по которой ехали грузовики, поэтому одновременно он мог видеть не более пары машин… Когда первый грузовик исчез на противоположной стороне перекрестка, а второй (радиатор которого был забрызган кровью карабинеров) начал втягиваться за ним, из-за дома на левой стороне переулка показалась третья машина.

Франческо чувствовал, как стучит его сердце, однако страха не ощущал: только ненависть — холодную и расчетливую — к тем, кто уничтожил жителей города. Единственный укол беспокойства он испытал в первый момент, когда увидел грузовики, но сразу же после этого понял, что если будет сидеть спокойно, с ним ничего не случится,— сейчас по всему городу тысячи брошенных автомобилей с замершими внутри мертвецами. Вряд ли с расстояния в тридцать метров сидящие в грузовиках гулы поймут, что он жив. Поэтому единственное, что ему нужно делать: сидеть спокойно и ждать.

Грузовики продолжали проезжать перекресток, похожие на доисторических монстров. В кабине каждого из них сидел гул. В первой и третьей машинах они были одеты в форму карабинеров, во второй на водителе была обычная безрукавка, и в этой твари Франческо узнал одного из нападающих, виденных им в монастыре. Что находилось в кузовах машин, он не знал — заглянуть под тент с того места, где сидел он, было нельзя. Но сейчас это его и не интересовало, для него было важно другое — чтобы машины как можно быстрее проехали перекресток и освободили проезд.

Второй грузовик скрылся за домом, и третий оказался в центре проулка. Он начал втягиваться вслед за вторым, и на мгновение Франческо решил, что больше грузовиков не последует. В этот миг с левой стороны перекрестка показалась морда четвертого «зверя».

Франческо не знал, куда и с какой целью направляются грузовики. Судя по их размерам, проехать они могли не по всякой улице Террено: пожалуй, лишь по виа делла Виттория, да еще паре параллельно идущих ей улиц. Франческо машинально подумал, что, возможно, они едут в порт или на северный выезд из города, до которого можно добраться по виа делла Виттория. В любом случае, он вряд ли это узнает.

Через короткое время четвертый грузовик скрылся за домом. Франческо выждал десять секунд, но больше никого не увидел. Однако на всякий случай решил помедлить еще.

Полминуты спустя он переключил передачу и, плавно выжав сцепление, нажал педаль газа. Скользнув в узкий проход между синей малолитражкой и стеной дома, «хонда» двинулась по переулку… Через пару секунд он оказался на перекрестке и увидел, что на дороге, по которой минуту назад проехали грузовики, нет никакого движения. «Наверное, гулы успели свернуть на виа делла Виттория»,— пронеслось в голове у Франческо, он вернул взгляд на дорогу и направил «хонду» в узкий проулок на противоположной стороне улицы.

Четыре минуты спустя, проехав полтора километра вдоль реки и не встретив за это время движения, Франческо оказался в Бьянкецце — районе, застроенном домами терренских «аристократов», где находился его собственный дом,— и двинулся мимо оград, огораживающих прячущиеся за стеной зелени виллы. Пожалуй, это был самый отличный от всех остальных район города — земля здесь использовалась расточительно: целые акры были засажены деревьями и не приносили их хозяевам никакой пользы, кроме эстетического удовлетворения. Впрочем, сейчас этот район поразительно напоминал остальные: на совершенно пустой улице не было никакого движения, машина Франческо была единственной вещью, портившей картину абсолютной неподвижности.

Двигаясь вдоль чугунных решеток, Франческо испытывал смутное беспокойство, усиливающееся по мере приближения к своему дому: пока он ехал через Террено, у него теплилась подспудная мысль, что газ не попал в район его виллы — ведь он расположен на севере города и, в некоторой степени, изолирован. Однако сейчас он убедился, что его надежды были пусты,— глядя через резные ворота, он видел покойников, а это оставляло ему одну лишь надежду — на то, что Рокко правильно оценил ситуацию, заметив кружащие над городом самолеты, и увел женщин в подвал.

Через сорок секунд, оставив позади дюжину вилл, Франческо оказался у угла собственного поместья: стальная ограда, скрытая под живой изгородью, огораживала три акра земли, протягиваясь на сотню метров вдоль улицы, посреди изгороди располагались ворота. Двинувшись мимо ограды, Франческо ощутил странное чувство, похожее на отчаяние обреченного. Оно овладело им всего на секунду и тут же исчезло, но оставило след, напоминающий шрам,— нечто, похожее на предчувствие боли. Франческо непроизвольно усилил давление на педаль газа и через пару секунд оказался перед воротами своей виллы. Развернувшись поперек улицы, остановился возле ворот — впритык к ним правой стороной «хонды»,— заглушил двигатель и секунду сидел неподвижно, словно колеблясь перед тем как открыть дверь.