Гулы

— Нужно узнать, что происходит на станции.

Я выйду из машины, спущусь под деревьями и осмотрю ее, если гулы действительно там, я это замечу. Когда он замолчал, демонолог нахмурился:

— Почему вы, комиссар? Осмотреть станцию может любой из нас — например, я.

— Не глупите, синьор Белов,— сморщился Гольди.— Вы никогда не были на станции, я же знаю ее как свои пять пальцев и знаком со всеми местами, где можно спрятаться. Я просто пройду под деревьями и осмотрю станцию с расстояния. Следы гулов я сразу замечу.

— Это не так легко… — попытался возразить Аз Гохар, но Гольди перебил его: — Я иду вниз!

Щелкнув замком двери, он открыл ее, но, прежде чем вылезать из машины, нажал кнопку, блокирующую заднюю дверь:

— Пусть синьор Белов сядет за руль. Закройте двери и ждите меня внутри. Если услышите или увидите что-нибудь подозрительное, заводите машину и уезжайте отсюда. Обо мне можете не беспокоиться — я уйду через лес.

Аз Гохар снова хотел что-то сказать, но Гольди уже толкнул дверь и выбрался на дорогу. Через секунду он нырнул в заросли орешника, росшие ниже по склону. Когда зеленая стена сомкнулась за его спиной, Андрей выбрался из машины и пересел за руль «ланчи».

Полминуты спустя, пройдя сквозь густую чащу орешника, комиссар оказался на неширокой поляне перед группой сосен, примостившихся возле спуска в овраг, за которым открывался прямой вид на смотровую площадку. Спустившись по каменистому склону к деревьям, он остановился и на мгновение замер, прислушиваясь к окрестностям: легкий ветер шуршал листьями и высокой травой, где-то выше по склону раздавалось пение птиц, в траве трещали кузнечики, со стороны города, лежащего на дне долины, не раздавалось ни звука… Комиссар повернул голову, но не услышал ничего подозрительного со стороны оврага. Тогда он устроился между стволами двух сосен и принялся изучать раскинувшуюся в семидесяти метрах от него станцию.

Своей формой она напоминала перевернутую в зеркальном отражении букву «L»: ножкой ее служила асфальтированная площадка, рассчитанная на дюжину автомобилей,— к площадке примыкала дорога, идущая над оврагом,— основанием же являлся бетонированный пятачок с домиком для смотрителя — в последнем располагались бар и хранилище инвентаря. С восточной стороны к домику примыкал навес с дюжиной столиков, сидя за которыми можно было пить кофе и любоваться панорамой долины. Сам пятачок был огорожен полутораметровым парапетом, установленным для безопасности — за ним каменистый склон обрывался под углом в шестьдесят градусов,— между площадкой и соснами, на которых устроился Гольди, находился овраг, с северной стороны над площадкой нависала пятнадцатиметровая скала. Таким образом незаметно к площадке можно было подобраться только с одной стороны — западной,— где склон горы, поросший можжевельником, уходил круто вверх… С минуту комиссар смотрел на темные заросли, но не заметил, чтобы хоть одна ветка в них шелохнулась. Тогда он перевел взгляд на площадку. Стоянка для автомобилей была сейчас абсолютно пуста — так же, как и площадка для наблюдения,— комиссар четко видел пустые столы, никакого движения за стойкой бара не наблюдалось. Какое-то время он пытался увидеть смотрителя, но никого не увидел. Впрочем, гораздо большее подозрение у него вызвало бы его присутствие — после того, что произошло в городе, было бы странно, если бы смотритель спокойно сидел под навесом и пил кофе, глядя в долину.

С минуту комиссар думал. На его взгляд, если бы гулы решили спрятаться на станции, сделать это они могли только в двух местах: в доме смотрителя либо на западном склоне горы. Однако, чем дольше он наблюдал, тем больше в нем крепла уверенность, что Джей ошибается — вряд ли Вассах посадил одного из слуг на площадку, потому что в этом нет смысла: отсюда нельзя связаться с Миланом либо как-то по-другому помешать гулам, поваленного же дерева было достаточно, чтобы до обеда сюда никто не поднялся и не остался в живых.

Еще с полминуты он наблюдал за площадкой, но никого не заметил. Тогда он спустился с сосны и повернулся к орешнику, собираясь подняться к машине, однако в это мгновение заметил недалеко от себя россыпь базальта. Секунду он колебался, затем поднял один из камней и взвесил в руке, прикидывая, добросит ли он его до площадки? До станции было семьдесят метров, но располагалась она метров на пятнадцать ниже деревьев, поэтому реальная дальность броска сокращалась.

Спустившись по склону, он оказался у края оврага, размахнулся и швырнул камень к площадке. Взлетев высоко в воздух, камень по крутой дуге пошел вверх, через секунду достиг высшей точки полета и направился вниз. Следя за ним, Гольди решил, что цели тот не достигнет — слишком круто он падал,— но вскоре понял, что его первоначальные расчеты верны: через секунду камень упал на площадку и, подпрыгивая, помчался к скале. Через мгновение до него долетел звук удара, когда камень врезался в дом. Какое-то время комиссар ждал, но ничего не увидел.

Тогда он развернулся и принялся взбираться к орешнику — теперь у него появилась уверенность в том, что на станции никого нет: если бы настоящий смотритель находился в доме, то после удара он вышел бы посмотреть, что вызвало шум, гулы же не могли находиться на станции по причине, указанной Аз Гохаром…

Через короткое время Гольди выбрался на дорогу и направился к «ланче».

Когда он оказался возле машины, Андрей освободил водительское сидение, пересев к Аз Гохару, комиссар опустился за руль и сказал:

— Похоже, на станции никого нет.

— Вы в этом уверены? — нахмурился старик.

— Смотрителя там нет точно — обычно он приезжает сюда на машине, но сейчас парковочная площадка пуста. Что же касается гулов… — Комиссар двинул плечами: — Единственное, ради чего они могли здесь находиться,— наблюдение за городом сверху, но на площадке я никого не увидел. Если же предположить, что они спрятались возле станции, чтобы подкараулить какого-нибудь выжившего горожанина, то в этом тем более нету смысла — никто не сможет помешать им отсюда.

Немного подумав, Аз Гохар согласно кивнул, комиссар же повернул ключ зажигания, и «ланча» тронулась с места.