Гулы

До сих пор он был отрезан от внешнего мира — салон «хонды» был хорошо изолирован, и если в воздухе сохранялись остатки газа, они не могли ему повредить. Теперь же ему нужно было выйти наружу и вдохнуть уличный воздух. Однако сделать это было непросто: существовали два противоположных довода, один из которых говорил, что опасность снаружи отсутствует, другой — что выходить наружу нельзя. Первый состоял в том, что с момента выброса газа прошло много времени и его концентрация снизилась, второй — эта улица расположена на севере города, а не стихающий ветер дует от юга. Последнее означает, что остатки газа, выброшенные в центре Террено, должны сноситься сюда, и если ветер силен, не исключено, что воздух отравлен. Так что же он сделает?

Какое-то время Франческо не двигался, наконец открыл дверь машины и выбрался на дорогу. Повернувшись к воротам, втянул носом воздух — осторожно, самую капельку,— и ощутил горький запах, похожий на запах горелого сахара. На мгновение сознание обжег легкий страх, но уже через миг он облегченно кивнул, узнав в этом запахе аромат цветущего миндаля. Вдохнув полной грудью, Франческо не почувствовал в воздухе ничего необычного — похоже, газа здесь не было.

Отпустив дверцу, он приблизился к воротам ограды и взглянул сквозь решетку. В пяти метрах от ворот, на ведущей к дому дорожке, замерли две легковушки, закрывающие фасад виллы со стороны улицы. Никого из людей ни в машинах, ни на дорожке между клумбами ярко-розовых гиацинтов не было. Франческо облегченно вздохнул — последнее означало, что люди успели скрыться на вилле. Он перевел взгляд на камеру, установленную над воротами, объектив ее был нацелен на него, но малиновый индикатор, свидетельствующий о включении, не светился,— наверное, на вилле не было электричества,

Франческо, решивший уже позвонить, опустил руку от звонка и задумался. Похоже, в будке охранника никого нет, иначе бы кто-то уже из нее вышел. Он бросил взгляд на машину и после секундного колебания забрался на капот «хонды». Перебравшись с капота на крышу, оказался в метре от верхней части ворот, взялся за острые штыри изгороди, осторожно оперся левой ногой об их сочленение, оторвал правую от крыши и спрыгнул на землю… Падение с двухметровых ворот напомнило ему прыжок с монастырской стены — на мгновение он ощутил укол в пятках, но уже в следующую секунду выпрямился и шагнул к будке.

Будка садовника, расположенная возле ворот, была местом, в котором всегда находился один вооруженный охранник. Сейчас она была абсолютна мертва — как и весь город,— окно ее с тонированным стеклом, выходящее на ворота, отражало кусок бетонной дорожки, входная дверь была распахнута настежь.

Приблизившись к будке, Франческо остановился у открытой двери и бросил взгляд внутрь. В следующий же миг он увидел человека в форме садовника — мертвый охранник лежал недалеко от двери: голова его покоилась на опрокинутой табуретке, глаза и рот были широко открыты — словно у рыбы, выброшенной на берег.

На какую-то долю секунды Франческо застыл, взявшись рукой за косяк, потом развернулся и, не оглядываясь назад, отправился к дому…

Эхо выкрика пронеслось над площадкой и растворилось в пятидесяти метрах от здания автозаправочной, однако ничего не случилось: зеркальное стекло операторской и столы траттории были мертвы — как и остальное пространство радиусом в километр от них.

С минуту комиссар стоял неподвижно, пытаясь разглядеть за стеклом тех, кто должен был ждать их на станции, Джей Адамс, сидевшая в «ланче», смотрела на автозаправочную через окно. Казалось, здесь действительно никого нет, а это значило, что они опоздали.

Повернув голову, Джей сказала:

— Комиссар, может быть, они отсюда ушли?

— Они не могли уйти,— возразил Гольди,— они должны были ждать нас еще шесть минут… — Глядя в окно операторской, он набрал в легкие воздух и крикнул еще раз: — Аз Гохар, где вы?

Громкий крик пролетел над площадкой, отскочив обломками эха от бензоколонок. Комиссар подумал: «Неужели они все-таки успели уйти?» — и в этот миг заметил движение: из-за дальнего угла здания — там, где находилась будка платного туалета,— появился старик.

Гольди выдохнул:

— Аз Гохар!.. Господи, мы уже решили, что вы ушли в город!

Старик остановился возле окна, но вместо того, чтобы подойти к «ланче», сказал:

— Вы вернулись…

Гольди кивнул:

— Вы оказались правы — они перегородили шоссе.

— Гулы?