Гулы

— Если бы он выпустил меня из машины, я бы умер вместе с Мальдой и Нандой… — На мгновение капо повернул голову, и Доминик ощутил беспокойство, глаза дона Франческо были похожи на глазницы покойника.— И видимо, ты кое-чего не понимаешь, Дик. Вместе с ними умерла часть меня.

Пару секунд Доминик смотрел в глаза капо, а потом произнес:

— Моя жена тоже погибла, Франческо, но ведь это сделали гулы, это они убили всех этих людей, и обвинять комиссара в том, что он не выпустил тебя из машины…

— Заткнись! — Франческо поднял указательный палец, и Доминик замолчал.— Я сказал все, что хотел, и своего решения не изменю! Теперь ты можешь решать: остаться в машине или идти к библиотеке со мной!

Глядя на Борзо, Доминик чувствовал, как в плечо вонзается боль, впрочем, вызвано это было не физическими причинами, а тем, что он услышал от капо. События последнего часа заставили его взглянуть по-иному на многие вещи, но с этим он согласиться не мог: убивать людей, которые наверняка знают, как можно уничтожить гулов в Террено,— какой в этом смысл? И если смерть комиссара Доминик еще мог принять — Гольди всегда был по ту сторон «баррикад»,— то убивать девушку и мужчину было настоящим безумием.

Облизнув губы, он медленно выдохнул:

— Франческо, у тебя счеты только к комиссару, или тех двоих ты тоже?..

— Меня не интересуют спутники Гольди,— жестко процедил капо.— Мне нужны комиссар и старик.

— Ладно,— кивнул Доминик,— тогда я отправляюсь с тобой… Но давай твердо условимся, что не тронем девушку и мужчину — тот парень наверняка знает, что делать с гулами, а у меня к ним свой счет.

Равнодушно двинув плечами, Франческо повторил:

— Спутники Гольди мне не нужны.

— Хорошо,— сказал Доминик, берясь за ручку двери…

Через пару секунд Франческо выбрался на дорогу и, обогнув седан, помог вылезти из машины помощника, после чего развернулся и, держа перед собой дробовик, отправился к переулку.

Мгновение Доминик оставался возле машины, чувствуя слабость в ногах,— все-таки получасовое сидение дало о себе знать,— потом выбросил вперед правую ногу и медленно двинулся по тротуару, держа левую руку на рукоятке пистолета, торчащего за поясом брюк…

* * *

Когда дверь открылась, комиссар бросил взгляд в темноту. Первое, что он отметил,— в коридоре никого не было. Начинаясь от торцевого окна, он протягивался в глубину здания метров на двадцать. Свет из окна освещал двери двух комнат напротив служебной — сейчас они были закрыты,— дальше он постепенно слабел, однако в пятнадцати метрах от них на полу коридора виднелось световое пятно — по словам Паолы, там находилась лестница на верхний этаж. Наконец, с той стороны, где находились они, тянулась стена, отделанная деревянной панелью: через семь метров в ней зиял пятиметровый проем, а еще дальше — там, где был вестибюль,— коридор расширялся, переходя в подобие холла.

На то, чтобы оглядеть коридор, у Гольди ушло две секунды. За это же время он успел прислушаться к зданию — в нем было тихо, однако в какой-то миг ему показалось, что тишину прервали слабые стуки. Он моментально подумал, что эти звуки может производить гул, находящийся на втором этаже, но тут же решил, что это может быть порождением и его собственного сознания — ведь пока он плохо знает свои способности «чувствовать» гулов… «Шорох» в затылке не смолкал ни на миг, но что-то странным образом в нем постепенно менялось. Комиссар не мог понять — что, но больше всего это напоминало ловлю длинных волн испорченным радиоприемником — словно он сам был этим приемником, который крутят в разные стороны, и в результате слышимость то улучшается, то ухудшается… «Возможно,— решил он,— „шорох“ зависит от расстояния и расположения гулов, а ведь сейчас в этом здании их как минимум два». Комиссар крепче сжал автомат и, дав знак девушке с демонологом следовать за ним, ступил за порог.

Через пару секунд все трое оказались по другую сторону двери и Гольди снова застыл — темнота коридора напомнила ему вдруг черные тени, клубившиеся этой ночью на чимитеро Нуово,— лишь два пятна света разрывали ее: в пятнадцати метрах от них, где находилась лестница на верхний этаж, и в дальнем конце коридора. «Им нужно пройти двадцать метров,— пронеслось в голове комиссара,— пустячное расстояние, и они это сделают…» Держа левую руку на бутылке с горючим, он выставил перед собой «скорпио» и отправился к видневшемуся впереди холлу…

Медленно переставляя ноги, три человека двигались вдоль стены, отделанной деревянными панелями, лежащий на полу коридора ковер полностью глушил их шаги. Глядя перед собой, Гольди различал гулкие удары в груди и слабое дыхание Паолы — других же звуков до его сознания не доносилось. «Шорох» в затылке был по-прежнему слаб, и комиссар не мог сказать, где сейчас находятся гулы, в то же время он знал, что они где-то в здании, но надеялся, что даже если им суждено с ними встретиться, они сумеют заметить их первыми.

Через восемь секунд после того, как позади осталась служебная комната, комиссар поравнялся с проемом в стене. Бросив взгляд вправо, различил блеснувшие в полумраке стекло пожарного стенда и дверь туалета, быстро подумал, что гулы вряд ли могут находиться в уборной, а значит, дверь эта не должна представлять для них интереса.

За короткое время три человека оставили позади проем с туалетом и начали приближаться к пятну на полу. Глядя вперед, комиссар по-прежнему не различал звуков, которые могли производить гулы, однако чем меньше оставалось до светового пятна, тем большее напряжение его охватывало. Он понимал, что лестница является первым серьезным препятствием на их пути к рукописи — здесь может сыграть роль случайность: достаточно гулу оказаться на ней, когда они будут проходить по пятну,— и он их увидит. Впрочем, выбора у них сейчас нет. Чтобы попасть в книгохранилище, им нужно пройти мимо лестницы.