Гулы

Темные сумерки, висящие над мостовой, не позволили различить, что происходит на площади, однако, двинувшись к ней, Гольди почувствовал, как что-то там изменилось: «шорох» в затылке стал словно резче и злее. Внезапно он разглядел, как далеко впереди дрогнули тени, и понял, что это машины, которые он видел у комиссариата. «Гулы начали действовать,— промелькнуло у него в голове,— Вассах отдал команду…»

За короткое время «альфетта» набрала приличную скорость — глядя перед собой, комиссар краем глаза видел висящий на хвосте грузовик, и одна лишь мысль билась в сознании: убрал ли уже Вассах охранников возле площади? Если убрал, то они свободно проедут на площадь, если нет, им придется преодолевать лишние препятствия.

Видя багровые сполохи, комиссар отмечал мелькающие сбоку дома, и чем меньше оставалось до ратуши, тем сильнее «шуршало» в затылке… Внезапно, когда позади осталось пол-улицы, Гольди интуитивно почувствовал, что охранников вокруг площади нет, а потом заметил движение — адские твари садились в машины. Он еще крепче сжал руль.

Сто метров машины пролетели за четыре секунды, слева промелькнул силуэт темной ратуши, и наконец «альфетта» оказалась на площади. Комиссар разглядел адских тварей — гулы выскакивали из зданий и бежали к машинам. «Словно крысы, бегущие с корабля»,— пронеслось в голове, и внезапно он понял, что Вассах действительно знает о взрывах на кладбищах. Комиссар нажал на тормоз и бросил взгляд влево: восточная аллея чернела перед зданием банка, возле нее никого не было. От фонтана до аллеи не больше сорока метров — остановить там тягач, и уйти с площади не составит труда. Он метнул взгляд назад и увидел вылетевший из-за ратуши тягач. «Ну, давай, сделай все правильно!..» — промелькнуло в сознании, однако в следующий миг произошло то, что он предвидеть не мог: вылетев из-за ратуши, тягач не стал поворачивать, а понесся прямо к грузовикам.

На мгновение в груди Гольди вырос комок, а потом он услышал:

— Комиссар, уходите отсюда и сделайте то, что должны!

За долю секунды комиссар понял: «Борзо все-таки сделал то, что хотел!..», повернул голову и увидел несущийся навстречу фонтан. Последний приближался к нему с бешеной скоростью, и необходимо было решать, что делать теперь: уезжать с площади или спасать Борзо? Взгляд Гольди скользнул по лежащему за рулем пульту, и он грязно выругался.

Последние метры пронеслись с чудовищной скоростью, и внезапно, когда он еще не успел сделать выбор, рука его повернула руль вправо — комиссар различил лица гулов, а в следующий миг, скрипнув покрышками, «альфетта» промчалась возле фонтана, чиркнув об него левым крылом… Когда она выровнялась, Гольди бросил взгляд вправо: между тягачом и машинами оставалось три метра. В голове его промелькнуло: «Каково хрена он делает?», а в следующий миг тягач на всей скорости врезался в заднюю часть первого грузовика. Из-под кабины машины брызнули деревянные щепки, вместе с обрывками тента из кузова вылетело несколько тварей, заднее колесо взвилось в воздух, а сам грузовик развернулся параллельно крыльцу. Через короткое время, пролетев пару метров, тягач врезался во второй грузовик.

Комиссар нажал на тормоз.

С грохотом развалив вторую машину, тягач оказался перед серебристым седаном, в котором замерло несколько гулов. Прежде чем адские твари успели выскочить из него, тягач налетел на машину, сминая и превращая ее в груду железа. На мгновение скрежет металла достиг чудовищной силы, комиссар вывернул руль. Через пару секунд, раздавив седан с гулами, тягач замер у правого конца комиссариата, в тот же миг рядом с ним остановилась «альфетта».

В следующее мгновение Борзо выскочил из машины. На то, чтобы преодолеть пару метров, ему понадобилась секунда. Распахнув дверь «альфетты», он упал на сиденье. Гольди увидел его окровавленный лоб и вдавил педаль газа, заставляя взвизгнуть колеса.

Через пару секунд он бросил взгляд в зеркало: в искореженном месиве, которое устроил тягач, не было видно движения, находившиеся на противоположной стороне площади гулы бежали к ним, но были еще далеко. Комиссар перевел взгляд на площадь — до южной аллеи оставалось не больше полуста метров — и подумал, что, возможно, у них еще есть шанс уйти…

С яростным воем «альфетта» пролетела по площади, и внезапно уже приготовившийся повернуть Гольди увидел то, что заставило его ощутить страх: багровые сполохи отразились впереди от металла. Резко нагнувшись, комиссар различил засевшую на аллее фигуру — невысокий гул целился в них из гранатомета. В следующее мгновение темноту впереди взорвала яркая вспышка. Гольди понял, что это конец, и все-таки вывернул руль в надежде уйти, однако шансов уйти у них уже не было,— через миг раскаленный снаряд врезался под капот «альфетты» и с оглушительным грохотом подбросил ее.

Вцепившись в сиденье, Гольди напрягся. После оглушительного удара наступила странная тишина. Он увидел, как небо и земля поменялись местами — перед глазами промелькнули здания ратуши и центрального банка, машина сделала сальто и приземлилась на крышу. Снова грохнул металл, лобовое стекло влетело в салон, а сама «альфетта» превратилась в груду железа, с грохотом прыгающую по площади. Комиссар еще успел разглядеть, как земля снова оказалась вверху, а затем в затылок врезался «молот», и в глазах потемнело…

Прыгнув в темноту с вала, Андрей, успел пролететь пару метров, когда сзади раздался оглушительный грохот,— вокруг все моментально стало багровым, над головой с ревом пронесся огонь. На мгновение жар пламени стал нестерпимым, в сознании полыхнуло: «Это конец!» Андрей инстинктивно обхватил голову и покатился по склону, чувствуя, как на него сыплются горящие комья, а адское пламя гудит возле лица…

Он приземлился у подножия вала, секунду слышал гудение, а потом ощутил, как жар внезапно отхлынул. Тогда он рискнул убрать руки: кругом было светло, словно днем, он лежал на траве, а вокруг него горела земля, несколько комьев полыхало на его теле. Быстро вскочив на колени, Андрей принялся стряхивать с себя горящую землю. Ему удалось это сделать, и он ощутил жар в ногах. Андрей бросил взгляд вниз и увидел, что полыхают ботинки. Он понял, что потушить их не сможет: обувь пропиталась горючим, и принялся судорожно освобождаться от них… Когда ему удалось сбросить ботинки, он еще раз оглядел себя, но больше огня не увидел. Тогда он повернул голову и осмотрелся вокруг.

Верхушки кустов, окружающих кладбище, полыхали огнем — полоса пламени протягивалась метров на сорок в глубину зарослей, от кустов жимолости раздавался оглушительный треск, в воздухе висел запах смолы. Мгновение Андрей смотрел на огонь, затем повернул голову к валу — вершина последнего выделялась на фоне желтого неба. На долю секунды в голове промелькнуло, что за этим валом начинается преисподняя, и ему даже почудилось, что он чувствует жар, пробивающийся сквозь метры земли.

Внезапно он вспомнил о гуле. Перед тем, как взорвалась цистерна, тот находился в десяти метрах от вала. Что стало с ним?.. Какую-то секунду он думал, а после решил, что шансов спастись у того не было — наверняка он сгорел.

Наконец он опять повернулся к кустам и попытался подняться. Ему удалось это сделать, через мгновение он ощутил ступнями нагретую землю, машинально поднял правую руку и неожиданно замер: наушников на голове не было. Тогда он опять обернулся и осмотрел усыпанный горящими комьями склон.

Разбитые на части наушники лежали на высоте двух метров, у торчащей из склона плиты. Какой-то миг Андрей оставался на месте, перед тем как решить, что теперь единственный способ сообщить о себе Аз Гохару — быстрее добраться до Паолы. Отвернувшись от вала, он сделал шаг вдоль кустов, но внезапно почувствовал острую боль. Андрей тут же вспомнил, как неудачно подвернул ногу, когда бежал к валу, но лишь упрямо сжал зубы и, прихрамывая, двинулся вдоль горящего склона.