Герман вернулся в комнату, заключив, что во всем виноват хваленый кинескоп телевизора. Тот по-прежнему давал размытое изображение, впрочем, Герману даже показалось, что теперь оно стало еще хуже – мелкие детали совершенно утонули в светлом тумане.
Он долго переключал каналы, пока наконец не обнаружил, что на экране больше нет ничего, кроме ровного серо-стального мерцания. У Германа даже возникло впечатление, что оно выдается чуть-чуть вперед за границу кинескопа.
На всякий случай он покрутил ручку настройки звука:
– …А теперь мы опустим пушки и будем спокойны как слоны. Ты видел когда-нибудь нервных слонов? Вот и мы будем…
Герман заглушил звук.
А если…
Он резко выпрямился и едва успел подхватить за спинку падающий стул. А затем принялся за поиски нужной ему вещи, которые затруднялись почти полной темнотой. Но он все-таки находился в знакомой обстановке, где не ступала нога женщины, и поэтому все наверняка оставалось на своих местах.
То, что ему требовалось – небольшое автомобильное зеркальце заднего обзора, которое он поменял на «BMW» несколько месяцев назад из-за трещины от выстрелившего из-под колеса щебня – было найдено сразу. Оно лежало в нижнем ящике комода, где Герман и рассчитывал его отыскать.
Повернувшись спиной к работающему телевизору, он направил зеркальце на экран, стараясь поймать отражение в маленьком прямоугольнике.
«Тебя не удивляет, что ты смог его так быстро отыскать без осязания и практически в полной темноте, а?»
Вопрос так и остался без ответа, потому что в этот момент Герман совершенно четко увидел Джона Траволту, выходящего со своим темнокожим подельщиком из кафе, набитого перепуганными людьми.
Он растерянно обернулся к затянутому мерцающей мглой экрану, потом снова перевел взгляд на зеркальце.
Его зрение менялось.
«Ты за Порогом – не забывай,
Герман только успел заснуть, как его разбудил настойчивый звонок в дверь.
Он посмотрел на часы, стоявшие на тумбочке рядом с диваном – светящиеся цифры выглядели размыто, но Герман все же смог их различить – восемь минут двенадцатого.
Какого черта, спрашивается, кому-то понадобилось беспокоить его в такое время?
Пока он раздумывал, в дверь позвонили снова, уже настойчивее.
Стараясь производить как можно меньше шума, Герман поднялся и осторожно направился к двери. По дороге он задел ножку стула – тот опасно накренился, но не упал, а только ударил деревянной спинкой о край тумбочки, издав глухой стук, который в тишине позднего вечера прозвучал слишком громко. Достаточно громко, чтобы его мог услышать тот, кто звонил в дверь. Герман мысленно выругался, хотя звукоизоляция здесь, конечно, ни шла ни в какое сравнение с той, что была на его прежней квартире.
Звонок пропищал в третий раз, когда он уже наклонялся к двери, заглядывая в глазок.