– Привет, папа.
Отец секунду молчал.
– Что с твоим голосом? – его тон не просто был подозрительным, казалось, он пытался увидеть Германа, как следует
Герман поморщился: вот чертов старик!
– Телефон барахлит.
– Телефон? – отец никогда не принадлежал к тем, кого можно было так вот запросто провести. – Значит,
Несколько секунд Герман молча соображал.
– Немедленно позовите Германа! И не начинайте убеждать, что я набрал неправильный номер!
Герман уже жалел, что вообще прикоснулся к телефону – он не ожидал, что старик бросится с места в карьер.
– Я бы хотел вас предупредить,
Хуже всего – старик действительно мог это сделать. Однако пока отец выплескивал свою тираду, Герман собрался с мыслями (точнее даже, ощутил ледяное равнодушие к происходящему), и угроза старика, хотя и реальная, его ни сколько не взволновала.
– Послушайте, к чему вся эта паника? – холодно улыбаясь, произнес он в трубку, приведенную уже в нормальное положение. – Герман просто отправился в длительную командировку по делам компании, вот и все. А перед отъездом попросил меня присмотреть за его квартирой. Сожалею, что он забыл вас об этом уведомить.
Старик некоторое время молчал.
– А вы, простите…
– Друг.
– Ах, вот как…
«Все ясно, он считает меня гомиком!»
Если раньше отец только подозревал, то теперь – с этого момента –
Поводом для этих подозрений послужило резкое изменение в поведении Германа в шестнадцать лет после поездки в Ригу (отец, видимо, догадался, что с ним за тот недельный промежуток времени –
Сейчас Герман был готов поспорить, что старик уже тогда всячески пытался уловить в его поведении некую жеманность и характерные для «голубых» манеры. Но отец никогда не задавал ему прямых вопросов и не заводил разговоров на тему сексуальных меньшинств, даже не интересовался, как Герман относится к такому явлению вообще. Лишь однажды утром, когда Герман, которому тогда было семнадцать, вернулся домой после ночевки дома у Алекса, родители которого уехали в тот момент на несколько дней куда-то отдохнуть, отец, как бы между прочим, спросил: «Гера, вы с Сашей ничем