— Что она терпит адские муки!.. То, что представилось ей за этими словами, вот эта картина и вправду ошеломила ее.
— Вы хотите сказать, — запинаясь проговорила она, — муки отверженных?
— Да, отверженных. Обреченных. И вот поэтому она хочет разделить эти муки… — Я и сама запнулась, представив себе этот ужас.
Но моя собеседница, не столь поддававшаяся воображению, не отставала от меня.
— Разделить муки с кем?…
— С Флорой. — Не будь я готова ко всему, миссис Гроуз, наверно, отшатнулась бы от меня, услышав это. Но я держала ее в руках, мне надо было убедить ее. — Как я уже сказала вам, что бы там ни было, это не имеет значения.
— Потому что вы уже решились. Но на что?
— На все.
— А что значит «все»?
— Ну ясно, это значит, послать за их дядей.
— Ох, мисс, пошлите, ради бога, — вырвалось у моей собеседницы.
— Да, я и пошлю, пошлю! Вижу, что это единственный выход. А то, что у меня с Майлсом, как я вам сказала, все «разладилось» и он думает, что меня это отпугнет и он на этом выиграет, — то он увидит, что ошибся. Да, да, его дядя все от меня узнает тут на месте, и даже, если это понадобится, в его присутствии, потому что, если меня можно упрекнуть в том, что я так ничего и не предприняла насчет школы…
— Да, мисс? — понукала меня миссис Гроуз.
— Так причина этому — вот этот ужас. По-видимому, для бедняжки оказалось слишком много этих ужасов, и не удивительно, что она растерялась.
— Э-э… Но… о чем вы?
— Ну вот хотя бы о письме из его бывшей школы.
— Вы покажете письмо милорду?
— Я должна была сразу же это сделать.
— Ох, нет! — решительно ответила миссис Гроуз.
— Я скажу ему, — продолжала я, не сдаваясь, — что не могу взять на себя такое дело, хлопотать за ребенка, которого исключили…