Но какой беспомощной я себя чувствовала! До сего дня у меня осталась убийственная мысль, что он, видимо, понимал это и забавлялся этим.
— И ведь вы не можете сказать, что я плохо себя вел, правда?
Я положила руку ему на плечо — я чувствовала, что лучше было бы идти дальше, но не в силах была сделать ни шагу.
— Нет, Майлс, этого я не могу сказать.
— Кроме, знаете ли, той одной ночи!..
— Той одной ночи? — Я не могла смотреть на него так же прямо, как он смотрел на меня.
— Ну да, когда я сошел вниз и вышел из дома.
— Ax, да. Но я не помню, зачем ты это сделал.
— Не помните? — Он говорил с милой капризностью ребяческого упрека. — Да для того, чтобы показать вам, что я могу быть и таким.
— Да, разумеется!
— Я и теперь могу.
Я подумала, что мне, быть может, удастся сохранить самообладание.
— Разумеется. Но ты этого не сделаешь.
— Да, то уже не повторится больше. То были сущие пустяки.
— То были пустяки, — сказала я. — Однако нам пора в церковь.
Взяв меня под руку, он двинулся со мной дальше.
— Так когда же я вернусь в школу? Я обдумывала свой ответ с самым авторитетным видом.
— Тебе было хорошо в школе?
Он слегка призадумался.
— Мне везде неплохо.