Скрипка

Стефан отступил назад. Он поборол ослепление и боль. Отступил чуть дальше и уставился на раздробленные кровоточащие пальцы.

А его отец тем временем вновь занес над головой трость, готовясь к удару.

Но теперь уже Стефан переменился в лице; в нем не осталось ни капли сочувствия, которое сменилось маской ярости и мести.

– Что ты со мной сделал! – закричал он, размахивая окровавленными бесполезными руками. – Что ты сделал с моими руками!

Отец, как оглушенный, попятился, но лицо его по-прежнему выражало жестокость и упрямство. В дверях комнаты столпились немые зрители – братья, сестры, слуги – не знаю кто.

Вперед попыталась выйти молодая женщина, но старик приказал:

– Назад, Вера!

Стефан набросился на отца и пнул его коленом, так как руки бездействовали, старик отлетел к раскаленной эмалевой печи, тогда Стефан носком сапога ударил отца в пах, старик выронил трость, упал на колени и попытался укрыться от ударов.

Вера пронзительно закричала.

– Что ты со мной сделал, – приговаривал Стефан, – что ты со мной сделал, что ты со мной сделал. – Кровь заливала его руки.

Следующий пинок пришелся старику в челюсть, и он обмяк на ковре. И снова Стефан пнул его, на этот раз удар пришелся по голове, а потом еще один.

Я отвернулась. Я не хотела смотреть, не хотела. Нет, пожалуйста, смотри вместе со мной. Это была тихая мольба. Он уже умер, умер прямо на полу, но тогда я еще этого не знал. Видишь, я снова ударил его. Смотри. Он не шевелится, хотя удар пришелся туда же, куда ударила тебя мать, я пинал его в живот, видишь… но он уже умер к тому времени, я просто не знал.

Отцеубийца, отцеубийца, отцеубийца. В комнату высыпали люди, но Вера развернулась и, вытянув руки, преградила им путь.

– Нет, вы не тронете моего брата!

Это дало Стефану секунду оглядеться. Он поднял глаза, с его рук по-прежнему капала кровь. Бросившись к двери, он оттолкнул оцепеневших слуг и загрохотал по мраморной лестнице.

Улица. Это по-прежнему Вена?

Он уже успел где-то раздобыть пальто и бинты. Пробираясь вдоль домов, он казался таинственной фигурой. Улица была старой, искривленной.

О, моя нежная распутница, у меня было при себе немного золота. Но новость быстро облетела Вену. Я убил отца. Я убил отца.

Это был район Грабен, не сохранившийся до сегодняшнего дня, я узнала это место, где когда-то жил Моцарт, по многочисленным поворотам и закоулкам, очень оживленное днем. Но сейчас стояла ночь, глубокая ночь. Стефан ждал, скрывшись в тени. Наконец появился какой-то человек, он вышел из таверны, откуда донесся неожиданный взрыв веселья.

Человек закрыл за собой дверь в тот мир тепла, пропахший табачным дымом, запахом хмеля и кофе, где царило шумное веселье.