Стая

– Людмила Петровна, нам необходимо поговорить. Наедине.

…У воды было уже совсем темно – западный берег не виден. Надоедливо гудели комары.

– Раньше наш бравый капитан попросту темнил, недоговаривал, – без обиняков начал Граев. – Теперь преднамеренно лжет.

– Почему? – в голосе Людмилы удивления не слышалось.

– Всё очень просто… – вздохнул Граев.

Прихлопнул на щеке комара – и, продолжая то же движение, ударил ребром ладони в висок Людмилы.

Вернее, лишь обозначил удар, готовый сдержать его в последний миг, – вдруг все-таки ошибка?

Ошибки не было. И цели удар в любом случае бы не достиг – натолкнулся на грамотно поставленный блок. Более чем грамотно, учитывая темноту и фактор неожиданности.

Атаку Граев не продолжил. Отскочил на три шага назад, спросил:

– Ну и что теперь? Будем проверять, кто лучше машет руками-ногами? Или достанешь пушку, уж не знаю, где ты ее прячешь?.. Или быстренько сочинишь сказку – для чего наших биатлонисток учат рукопашному бою? Или все-таки расскажешь правду?

Она молчала. Стояла неподвижно.

Граев смачно сплюнул в струящуюся у ног реку. Сказал с горечью:

– А ведь я тебе поверил… тогда, на Греческом. Не словам – глазам твоим поверил. Думал, и вправду… Старый дурак.

Она сделала в какое-то малозаметное в темноте движение. Граев подобрался, готовый ко всему, откинул полу пиджака, положил руку на пистолет…

А потом наружу прорвались сдерживаемые звуки рыданий, и он понял, что непонятным движением были всего лишь конвульсивные содрогания плеч…

Людмила рыдала. Граев стоял, все еще опасаясь приблизиться, и на самом деле чувствовал себя старым дураком.

2.

Сначала говорил Граев:

– Началось всё с той стрельбы на Греческом. Никак не мог я притащить снайпера на хвосте, ему просто времени бы не хватило выбрать и занять безопасную позицию… Второй звоночек – Макс, кепка эта его дурацкая. Опознать в толпе, на ходу человека, виденного лишь на фотографии? Когда ему козырек половину лица закрывал? Не бывает. А ты взяла и опознала. Ну и последний штрих – автовокзал. Лариса шла к «вольво» совершенно добровольно и целенаправленно, поздоровалась со стоящим у машины человеком, спокойно села… Причем был он старше ее раза в три – тайная любовь и романтический побег с кавалером не катят. И ты знала заранее, что произойдет во время экскурсии. И человека знала, и машину его, – прокололась во время рассказа Крапивина, не уследила за мимикой.

Он помолчал… Поднявшийся ветерок разогнал и комаров, и облака. Луна сияла в небе, и отражалась на колеблющейся поверхности воды размытым, мерцающим пятном. «Р-романтика, – подумал Граев. – Самое подходящее место и время, чтобы читать барышне стихи, выбирая момент, когда созреет для поцелуев…»