Стая

Поэзию он не любил, стихов не знал. И надеялся, что сидящая рядом на валуне барышня созреет не для поцелуев, а для некоторых признаний…

Искоса взглянул на Людмилу, продолжил:

– И получается, что наверняка я знаю лишь одно: когда-то тебя действительно звали Людой Храмцовой, и ты действительно занималась биатлоном. Все остальное сейчас не проверить, начиная с фамилии Полякова и визитной карточки директора фирмы «Электро-Лайн». Не ясно даже, есть ли у тебя дочь, или лицедейством у вокзала занималась посторонняя девочка.

Последние его слова стали чистой воды провокацией – как раз про дочь Граеву было почти все понятно…

– У меня есть дочь, – глухо сказала Людмила. – «Электро-Лайн» тоже не блеф, пять лет назад умер дед Лары с отцовской стороны… Предприниматель, богатый… Оставил внучке дом, счета в банках с правом распоряжаться после совершеннолетия. А мне – фирму… Я к тому времени устала зарабатывать на жизнь стрельбой и рукопашными, устала месяцами не видеть дочь, устала жить под чужим именем… Ты не представляешь, Граев, как я устала… Думала…

Она замолчала, безвольно глядя на освещенную лунным светом воду.

– Представляю, отчего же, – сказал Граев. – Когда к тебе пришли?

– Месяц назад, Лара как раз готовилась к экзаменам…

– И на чем сломали?

– Была одна операция… Левая, Рому подписали на нее какие-то люди со стороны, сулили большие деньги… Нас вели с самого начала, и кое-что запечатлели на пленку. А самое главное – я там увидела то, что не должна была видеть… Увидев такое, больше не живут. И мне объяснили: ничто ничего не забыл – или я покупаю жизнь себе и дочери, или…

Она не закончила фразу, замолчала.

– Лариса у них? – спросил Граев. – Как залог хорошего поведения?

– Да.

– А Рома – это кто?

– Майор Лисовский, служил в…

– Лис? – перебил Граев.

– Да… Доводилось встречаться?

– Не доводилось… Общие знакомые. Сейчас он тоже в игре?

– Он погиб. Вертолет рухнул в Ладогу, тело так и не нашли.

– Сдается мне, что ты на той операции видела примерно то же, что и я раскопал шесть лет назад…