Что-то страшное грядёт

Потому что этот голос принадлежал какому-то джентльмену в толпе.

Толпа рассмеялась.

— Вилл! — позвал женский голос.

— Вилли! — вторил другой.

— Ау-у-у! — Голос бородатого джентльмена.

— Давай, Вильям! — Мальчишеский голос.

Толпа опять рассмеялась; люди подталкивали друг друга локтями.

Чарлз Хэлоуэй звал. Они звали. Голос Чарлза Хэлоуэя взывал к холмам. Голоса посетителей взывали к холмам.

— Вилл! Вилли! Вильям!

Среди зеркал засновала какая-то тень.

Лицо Ведьмы покрылось блестящими капельками пота.

— Глядите!

Толпа перестала звать.

Перестал и Чарлз Хэлоуэй, имя сына застряло в глотке, и он онемел.

Потому что у входа в лабиринт этакой восковой фигуркой стоял Вилл.

— Вилл, — тихо позвал его отец.

От этого звука испарился пот на лице Ведьмы. Вилл вслепую двинулся через толпу.

Отец протянул сыну вниз ружье, будто трость, и втащил его на помост.

— Вот она — моя здоровая левая рука! — возвестил он.

Вилл не видел и не слышал, как толпа разразилась вызывающе громкими аплодисментами.