– Он проснется…
Все повернули головы. За спинами Николая и Левши стоял Питер.
– Он проснется и будет жалеть об этом… – сказав это, он подошел к Берте, взял ее за руку, и они ушли.
– Только ради бога не просите его объяснять, что это значит! – умоляюще запротестовал против попыток Макарова подозвать Питера Левша. – У меня и так голова кругом идет!
– Дурдом какой-то, – уже спокойно буркнул он, когда Донован снова ушел к Нидо, а Николай с Франческо направились за рыбой. – То хоронить, то не хоронить, то умер, то не умер… Ты куда-то собрался?
– В джунгли.
– Во как. А можно узнать, зачем?
– Глупый вопрос, – Макаров с удивлением посмотрел на Левшу. – Почему ты спросил?
– Потому что, когда ты затеваешь какую-нибудь глупость, у тебя лицо светлеет.
– И как часто у меня здесь светлеет лицо?
– Не обижайся. Но Гоша в роли диггера – это глупость… Вам следовало уйти вместе.
– Я знаю, – едва слышно проговорил Макаров. – Просто я не успел его остановить. Он прыгнул вниз, а нужно было срочно выводить людей.
– Надеюсь, на небе ему лучше, чем здесь… – Левша оперся о борт и потерял взгляд где-то очень далеко от береговой линии. Он смотрел туда, где небо сходится с водой. – Знаешь, я облазил все известные высотки мира. И только там, в небе, чувствовал, что я – это я. А когда приходила пора спускаться на лифте и я ступал на землю, в меня снова заползала какая-то тяжесть…
Макаров удивленно замер и вгляделся в Левшу. Таких приступов романтической откровенности ранее он за ним не наблюдал.
– Возьми меня с собой. Без меня тебе девчонку не найти.
– Нет. Ты еще не охотник.
– Это смотря на кого охотиться. Если на бабочек, то я ей руки заверну без труда. В Бразилии я поднимался на телевышку с температурой. И ничего.
– В Бразилии есть таблетки от температуры. А здесь только Нидо. Хотя его уже нет. Впрочем, чего это я? – есть… – Макаров вспомнил слова Питера. – Я возьму Николая.
– Николай ушел за рыбой. Ты собирался слинять один, верно?
– Признаться, да, – согласился Макаров.