– Вот в этом году вы и находитесь. Этим закончился наш последний разговор. Может, продолжим его – только для того, чтобы я понял, что в состоянии мыслить?
Гудзон молчал достаточно долго, чтобы Гоша заподозрил обморок.
– Гудзон?..
– Этого не может быть.
– Знаете, что самое забавное в нашей ситуации? Вы не верите, что находитесь в две тысячи девятом году, а я не верю, что вы Генри Гудзон. Но доказательства моих слов перед вашими глазами, а вот вы убедить меня не в состоянии. Ничем.
– Тише…
Предупреждение не было лишним.
Гоша услышал шаги и звук мягко катящейся по мрамору пола каталки. «Уж не Роберта ли они привезли?» – холодея, подумал он.
На двери клацнула задвижка. Вспыхнул свет. Гоша зажмурился и по дыханию рядом с собой догадался, что в нескольких метрах от него – быть может, в двух – кладут на пол что-то тяжелое. Сквозь слепящую пелену Гоша заметил, что двое вошедших – в желтых комбинезонах. Закончив дело, они молча вышли.
– Не выключай свет, – это было все, что прозвучало в эту минуту в комнате.
Гоша посмотрел на пол и оцепенел. В нескольких шагах от него лежал на боку Арчи.
Оскалившийся, он дышал и изредка дергал задними лапами.
– Вот чего точно не может быть, господин мореплаватель… – пробормотал он, уже догадываясь, какая участь их ждет.
– Это Арчи? – Гудзон спросил так тихо, что Гоша едва расслышал.
– Невероятно. Я же его убил! Я задушил эту дрянь собственными руками! А потом его рвали твари…
– Смотрите, кажется, над ним поработал лекарь.
Гудзон был прав – приглядевшись, Гоша увидел и выбритую шею собаки, и наспех наложенные швы. Только что просохшие от зеленки нитки торчали из горла и туловища собаки в разные стороны.
– Лекарь оживил задушенную собаку?
– Разве вы не понимаете? – быстро заговорил Гудзон. – Лекарь применил магию.
– Я должен был догадаться… А это, верно, палата для выздоравливающих?