Если только однажды темняк внутри него не возьмет верх…
— Все в порядке, Ковбойша, — сказал Рекс. — Я могу сам позаботиться о себе.
В коридоре, как обычно, было до омерзения светло: солнечные лучи лились сквозь распахнутую входную дверь, лампы дневного света неумолчно гудели над головой.
Рекс прищурился и мысленно напомнил себе купить темные очки. В его преображении был один весомый плюс: теперь он видел значительно лучше и больше не нуждался в очках с диоптриями. Раньше он без очков видел четко только то, что в Фокусе, — то, что имело отношение к тайному часу. Теперь в Фокусе было почти все. Зрение хищника открыло Рексу многочисленные признаки присутствия людей, следы миллиона жертв, налагающиеся друг на друга. Такие четкие, такие аппетитные…
От этого впору было с ума сойти. Иногда Рексу хотелось, чтобы школа снова стала размытой и нечеткой, отделенной от него толстыми стеклами очков, которые он носил с третьего класса. Все сделалось таким резким… Не только гудение ламп раздражало Рекса; он ощущал пожарную сигнализацию и систему оповещения в стенах, все те бесконечные провода, которыми люди от большого ума опутывают здания. Ему казалось, что он находится в клетке и прутья ее — под напряжением.
И еще человеческие строения были жутко уродливыми. Впервые за два года учебы в этой школе Рекс заметил, что плитки пола имеют точно такой же оттенок, как пальцы его отца, пожелтевшие от никотина. Кому могло прийти в голову выбрать такой цвет?
Хорошо хоть, коридор был пуст — все сидели на собрании.
Подходя к своему шкафчику, Рекс машинально пригладил колючий ежик волос. Когда белое пламя Джессики освободило его из тела темняка, волосы сильно обгорели, поэтому пришлось укоротить их с помощью электрической машинки, которой отец когда-то подстригал на лето их собаку, Магнитосферку.
Вид собственного отражения до сих пор заставлял Рекса останавливаться перед витринами магазинов. Он часто ловил себя на том, что проводит рукой по голове, зачарованный тем, как колют ладонь короткие торчащие волоски. Возможно, это подтверждало правоту Мелиссы: это ведь так… так по-человечески: в нем произошли жуткие, фантастические изменения, а его волнует непривычная новая прическа.
Рекс потянулся к своему шкафчику и стал открывать его на ощупь, не глядя на дверцу. Фокус был в том, чтобы не думать о цифрах, этом самом хитроумном и опасном из человеческих изобретений. К счастью, в комбинации цифр на его шкафчике не было ничего такого, что приумножило бы Отторжение. Рексу и без того было нелегко: пальцы соскальзывали, и приходилось начинать все сначала, прорываясь сквозь последовательность цифра за цифрой, как какой-нибудь новичок в первый день в школе.
Когда он решился посмотреть на наборный диск, Отторжение почти сошло на нет, скрылось за зыбким пятном тумана между двенадцатью и четырнадцатью. Мозг спрятал ненавистное число, как в теленовостях скрывают лицо какого-нибудь информатора ФБР.
Десс предлагала снять замок и переделать его, сменить комбинацию на гладкую цепочку из двенадцати и двадцати четырех. Пожалуй, над этим стоило подумать. Десс теперь постоянно делала за Рекса домашние задания по математике — изобилие числовых сочетаний на страницах учебника парализовало принадлежавшую темняку часть его мозга, и единственным результатом усилий Рекса были сломанные карандаши и пульсирующая головная боль.
Математика для него была теперь смерти подобна.
На сей раз Рексу удалось набрать код с первой попытки. Он услышал легкий щелчок и с облегчением открыл дверцу… И только тут заметил, что, пока он размышлял о числах, кое-кто подкрался к нему сзади. Знакомый запах нахлынул, включив сигнал тревоги, всколыхнув тяжелые и жуткие воспоминания.
Рекс захлопнул дверцу (стук оглушительно прозвенел в пустоте коридора) и стремительно обернулся.
— Привет, Рекс. Че, окуляры потерял?
Тимми Хадсон. В пятом классе этот тип избивал его почти каждый день. Вот почему от одного только его запаха желудок Рекса свело судорогой страха. С такой же ясностью, с какой вспыхивали в его мозгу воспоминания темняка, Рекс припомнил, как однажды Тимми с тремя приятелями поймали его за школой и так сильно избили, что ему потом неделю было больно писать. И хотя Тимми уже давно не кидался на него с кулаками и не швырял об стену, страх никуда не делся.
— Нет, не потерял, — ответил Рекс, и собственный голос показался ему слабым и жалобным. — Я больше не ношу очки.
Тимми ухмыльнулся и шагнул ближе; изо рта у него сильно несло кислым молоком.
— Контактные линзы? Ха! Вот умора: без очков у тебя еще более дурацкий вид, чем раньше.
ebooksa