Конечно, Мелиссе приходилось посещать десятки подобных мероприятий, но она никогда не видела их по-настоящему. Прежняя Мелисса, оглушенная мысленным шумом, с крепко-накрепко зажмуренными глазами и стиснутыми до боли кулаками, могла рассмотреть все эти сборища не лучше, чем сумела бы рассмотреть и оценить устройство самолета птица, которую затянуло в турбину.
Но теперь толпа не пугала ее, оглушающий гул чужих мыслей не угрожал разрушить ее разум. Используя воспоминания Мадлен и технику, отработанную многими поколениями телепатов, Мелисса теперь умела подняться над бурей, оседлать ее волны, держаться на поверхности, как бакен во время шторма.
Наконец-то она могла ощутить вкус толпы…
Облаченные в блестящую синтетику футболисты с важным видом вышагивали по полю; запах переполнявшего парней тестостерона и самодовольства смешивался с горьковатым привкусом таившейся в глубине души каждого из них уверенности: в этом году они снова будут проигрывать матч за матчем. Девицы из группы поддержки топтались неподалеку от игроков, источая мощное поле презрения к окружающим, — эти вертихвостки не понимали, с какой силой их ненавидят в школе. Вдоль стен зала расположились скучающие учителя — их мысли занимали мечты о сигаретке и чашке кофе и тихое облегчение от того, что первый урок отменен. Мальчишки-десятиклассники, перешедшие в среднюю школу лишь в этом году, сбились в кучу и держались в сторонке; они вовсю таращились на капитаншу группы поддержки, и их мысли были такими же резкими, как запах пота, выступившего на их лицах.
Мелиссе хотелось хохотать до колик в животе. Почему же она до сих пор не понимала, как все это смешно? Почему никто не сказал ей об этом? Оказывается, школа — это вовсе не пытка огнем, не ужас, который приходится терпеть каждый день. Это просто одна большая хохма. Главное — дать выход смеху.
Мелисса без труда различала в мешанине мыслей толпы разумы других полуночников — чистые и громкие ноты поверх «белого шума». Троица сидела вместе, устроившись как можно дальше от Мелиссы. Особенно резко она ощущала полные ледяной ненависти взгляды Десс, которые та порой бросала на нее из-под темных очков. Десс все еще злилась на нее за то, что произошло десять дней назад.
Мелисса и сама переживала из-за этого: уж кому, как не ей, знать, насколько это мерзко, когда в твоей голове хозяйничают без спросу. Но у нее не было выбора. Если бы она не заглянула в мысли Десс и не выведала ее тайны, Рекс был бы теперь законченным темняком, а не…
А не тем, кто он есть.
Джонатан и Джессика сидели рядом, держась за руки и отгородившись от всех на свете невидимой стеной. Конечно, порой они оборачивались к Десс и говорили ей что-то — словно кость с барского стола бросали, — но они были отдельно, а Десс — отдельно. Джессика присутствовала, когда Мелисса вломилась в мысли Десс, и теперь сгорала со стыда не меньше, чем если бы сама такое сотворила. В ее мыслях то и дело проскальзывало тошнотворное чувство вины: «Если б я остановила Мелиссу… Если б я только…» и так далее.
Но все самобичевание Джессики было сущей ерундой по сравнению с тем, что творилось на душе Джонатана. С тех самых пор, как он прикоснулся к Мелиссе и почувствовал, каково это — быть ею, из него так и сочилась мерзкая жижа жалости.
Ха, теперь все его вонючее сострадание тоже не вызывало ничего, кроме улыбки. Потому что быть Мелиссой больше не означало сплошной кошмар. Теперь она чувствовала себя замечательно.
— Чмошники, — прошептала Мелисса и позволила себе снова всплыть на поверхность бурлящих мыслей толпы.
Красавчик — так Мелисса с детства звала Рекса — появился минут через пятнадцать. За входом присматривал один из учителей, но Рекс без труда проскользнул незамеченным.
Мелисса уловила его присутствие сквозь хаотичное бурление сборища. В голове у него опять царил сумбур, но она слышала его совершенно отчетливо, даже лучше, чем других полуночников, как будто на отдельной волне. Мелисса мгновенно поняла, что в пустых коридорах школы с ним случилось нечто неожиданное. Его разум светился и звучал пронзительно, как сразу после поцелуя.
Впрочем, произошедшее одновременно воодушевило и расстроило его. Он настороженно оглядел толпу и успокоился лишь после того, как обнаружил, что Мелисса заняла им места поближе к выходу. Он направился к ней мягкими, легкими шагами, грациозный, как кот, гуляющий по крыше.
Мелисса улыбнулась. Эта перемена в Рексе ей страшно нравилась, и она не упускала случая полюбоваться на его новообретенную хищную грацию.
— Нашел, что искал? — спросила она, когда Рекс сел рядом с ней.
— Черт, учебник! — Он хлопнул себя ладонью по лбу. — Напрочь забыл. Я там влип слегка.
— Да я уже поняла. — Она теперь ощущала это более отчетливо: сквозь возбуждение Рекса просачивался вкус темняка: лимонная кислятина мыслей молодого охотника, приправленная запахом жертвы. Мелисса уже не впервые улавливала это в Красавчике. — Ты… гм, надеюсь, ты никого не съел?
— Пока нет. Но был весьма близок к этому. — Он протянул к ней руку ладонью вверх. — Хочешь поглядеть? — Его глаза сверкали.
ebooksa