Сад за стеной, окружавшей бывший приют пилигримов, был маленьким, но его разросшиеся деревья все равно дарили двоим заговорщикам узорчатую лунную тень, в которой они могли без помех обменяться первыми робкими ласками.
У дверей заброшенного строения Фальке резко остановился.
— Ты уверена, что здесь пусто?
— Брат Гюрзэн говорит, что сюда не забредают и нищие. В худшем случае, мы наткнемся на крыс.
— Я не брезглив, — усмехнулся Фальке, потом сказал другим тоном — Ты действительно вознамерилась со мной переспать?
— Да, — кивнула Мадлен.
Он глубоко задумался, потом объявил:
— Это рискованно.
Мадлен поняла, что кавалер пытается выяснить, насколько его дама осведомлена о возможных последствиях предстоящего шага.
— Знаю, — сказала она, сознавая, что они говорят о разных вещах.
— Я… — Фальке махнул рукой и вдруг улыбнулся, отчего в углах его глаз залучились морщинки, а на щеках обозначились ямочки, такие обворожительные в узорчатой лунной тени.
Именно этого знака Мадлен бессознательно и ждала. Его улыбка подобно лавине смела в ней все барьеры, за какими прятались тени прошлого. Лицо ее вспыхнуло, грудь высоко поднялась, фиалковые глаза засияли.
Фальке, ошеломленный этой метаморфозой, вдруг задохнулся, а когда вновь обрел способность дышать, не узнал сам себя. Подобно многим своим соотечественникам, он привык считать, что женщины — это капризные, сумасбродные существа с непомерными аппетитами и необузданными страстями, не способные без надлежащего руководства вести мало-мальски приличную жизнь. С юных лет Фальке старался держать себя с ними в рамках, сознавая, что пользоваться их слабостями для порядочного человека по меньшей мере позорно. Но сейчас все эти представления словно выдуло из его головы, и свободный, раскрепощенный он потянулся к возлюбленной.
— Смотри, это твой последний шанс пойти на попятный.
— Если бы я собиралась уйти, то давно бы ушла, — усмехнулась Мадлен, очень довольная, что именно он ведет ее вглубь помещения, а не она тащит его за собой. — У дальней стены стоят обитые войлоком топчаны. Слишком хлипкие, на мой взгляд, но там же лежат четыре свернутых тюфяка. Что ты предпочитаешь?
Он взглянул на нее с насмешливым любопытством.
— Ты ведешь себя так, словно мы на рынке и должны выбрать дичь.
— Вовсе нет, — рассмеялась она. — Так что же? Тебе подсказать или как?
— Тюфяки практичнее, — сказал Фальке, ощупью продвигаясь вперед. — Два таких мата, положенных рядом, позволят нам… — Он запнулся и покраснел, благословляя спасительный полумрак.
— Я тоже так думаю, — сказала Мадлен, подтаскивая к себе один из рулонов и заодно воздавая хвалу собственной предусмотрительности. Нет, все же не зря она приказала обкурить эту ночлежку, а то неизвестно, что бы полезло из этих стареньких тюфяков. — Если сегодня все пройдет хорошо, то к следующему свиданию мы подготовимся лучше. У нас ведь будут другие свидания, а?
ebooksa