— А он правда есть, Няня… Бедфордшир?
Она собирается с мыслями и кивает:
— Есть, мой дорогой… конечно, есть… но туда можно попасть, только если очень захочешь. Только когда устанешь, очень-очень сильно, по-настоящему устанешь.
Его глаза на мгновение закрываются, потом опять широко раскрываются. Она берет его руку и укладывает ее обратно под одеяло:
— Кажется, ты очень-очень устал, а?
Он кивает и крепче прижимает к себе медвежонка.
— А медвежонок тоже очень-очень устал?
Он заставляет медвежонка кивнуть головой.
— Ну тогда отправляйтесь-ка вы вдвоем…
— …в Бедфордшир! — договаривает он.
Она встает, наклоняется над ним, целует его в щеку… в теплую мягкую щеку, пахнущую тальком:
— В Бедфордшир!
(11)
— Благословите меня, святой отец, ибо я согрешил. Я… долго, очень долго не исповедовался.
— Но вы пришли.
— Да, я пришел.
— Господу не так важно, когда именно его дети обращаются к нему, — важнее, что они в конце концов обращаются. Мы все время от времени сбиваемся с прямого пути. Конечно, хорошо бы не заблуждаться вовсе, но хорошо и вовремя вернуться на путь истинный, если заблуждался. Исповедуйтесь в своих грехах, сын мой.
— Считаются ли мысли грехом, святой отец?
— Если это нечистые мысли и если они приносят вред, то да. Это вредные мысли?
— Только для меня самого.