Позади автомобильной стоянки, в гуще кустарника, миссис Сингх и мисс Барабанович сидели на спине Лизы Михаэльс.
— Снимай туфли, — сказала миссис Сингх, шлепая Лизу сломанной веткой. — Ты убита. Лиза, разувайся!
Мисс Барабанович сняла с ног Лизы беговые туфли, и женщины встали.
— Мы убили ее, — сказала мне миссис Сингх, помахивая оранжевым водяным пистолетом.
Лиза тоже поднялась и попыталась отряхнуть грязь с блузки. Лицо у нее тоже было в грязи и мокрое от слез.
— Что мне теперь делать?
Она посмотрела на меня.
— То, что делают все убитые люди, — ответила миссис Сингх. — Что хочешь, то и делай.
— Могу я п-получить свои туфли?
— Ни в коем случае.
— Пожалуйста, — попросила Лиза.
Миссис Сингх сунула туфли под мышку.
— Пошли, Надя. Мы только что выиграли битву.
Мисс Барабанович оглянулась на Лизу через плечо.
— Ползи, — прошипела она.
Лиза печально посмотрела на свой испорченный костюм, на грязную блузку. Потом опустилась на четвереньки и поползла прочь. Я не находил слов. Она допустила ошибку? Может, надо ее поправить? В конце концов, идея снимать туфли с побежденных принадлежала мне.
— Лиза, — окликнул я, — хочешь пиццы?
Она не ответила. Должен признаться, я смотрел ей вслед, пока девушка не скрылась из виду.
Война зашла слишком далеко. Может, если бы я сделал заявление, если бы взял на себя ответственность за все происходящее, если бы призвал людей снова надеть обувь и открыть магазины, она закончилась бы? В крайнем случае люди, которые сейчас убивали друг друга, могли бы объединиться против общего врага, то есть меня, человека с двумя ногами, которого можно было убить только дважды, как и всякого другого. Меня убили бы, и на этом все могло закончиться. Пока я шел по городу — а мне захотелось пройти пешком, хотя здание школы отстояло от центра города почти на целую милю, — я пришел к интересному выводу. Какое бы решение я ни принимал в своей жизни, хорошее или плохое, оно толкало меня к этому моменту, и не важно, чем я занимался, я все равно оказался бы здесь. Я расправил плечи и твердой походкой зашагал мимо закрытых жалюзи витрин магазина оптики, мимо магазина садового инвентаря, мимо салона подарков, где продавались куклы и одежда для животных. Все они были закрыты. Как и публичная библиотека, и историческое общество, и даже Первый республиканский банк. Мне пришло на ум, что, даже если бы я мог превратиться в другого человека, я все равно выбрал бы этот путь, потому что, кроме меня, больше некому совершить этот поступок.
Я вышел на небольшую площадь, ограниченную зданиями пресвитерианской церкви, муниципалитета и банка. Два или три десятка человек стояли на коленях перед входом в муниципалитет. Огромное количество полицейских, некоторые даже в шлемах, окружили толпу. Один из полицейских держал мегафон.
ebooksa