Я подняла ладонь и увидела, что пальцы дрожат.
Шар перелетел из руки Мака в мою. Одно мгновение он сохранял круглую форму, потом расплескался по ладони. И он был теплым. Я наливала в стакан холодную воду.
Я снова попыталась вдохнуть, но воздух не шел в легкие. Словно в моей груди что-то оборвалось.
Ладонь стала мокрой.
Вода перемещалась по воздуху без помощи насоса или шланга.
Наконец я смогла сделать вдох. Я прижала к щеке мокрую ладонь, дотронулась пальцами до губ. Что это?
— Она настоящая? — шепотом спросил Джефф.
— Что-то горит, — заметил Мак.
Я обернулась и сняла сковороду с огня, потом повернула ручку, чтобы погасить пламя. Блинчики дымились. Руки у меня все еще дрожали. В животе что-то плескалось и булькало.
— Эй, пацан, а ты можешь это повторить? — спросил Джефф.
— Почему ты называешь меня пацаном?
Я поднесла сковороду к мусорному ведру и вывалила свой второй завтрак. Приготовление блинчиков внезапно стало казаться слишком сложным занятием. Схватив с полки коробку с сухими завтраками, я уселась между Джеффом и Маком и высыпала несколько шариков себе в ладонь.
— Меня зовут Мак, — продолжал странный парень.
— Это прозвище для неразумных малышей. Тебе придется изменить его.
Глаза Мака превратились в голубые льдинки.
Я разжевала шарики сухого завтрака, проглотила их и сказала:
— Джефф, а ты знаешь, сколько воды содержится в твоем теле?
Джефф вздрогнул, потом расслабился и опустил плечи.
— В теле каждого человека? — продолжала я, удивляясь, что голос звучит довольно спокойно.
Мак посмотрел на меня, и его глаза приобрели нормальный вид.