Секретная история вампиров ,

В спальне он надевает свои красные шлепанцы. Остров-тюрьму укрывает ночь, и лишь кое-где блестят редкие серебряные звезды.

Вместо того чтобы отправиться в постель, он выходит в соседнюю комнату, раскладывает шахматную доску, расставляет воинственные фигуры.

Как это по-ребячески — готовиться к игре и ожидать, что призрак вернется. Но, как ни странно, он с той же слабой ироничной улыбкой, что была на лице его молодого «я», ставит по обе стороны от доски по бокалу слабого вина и придвигает к столу еще одно кресло.

Наверху, под потолком, раздается смех.

Ему знаком этот звук. Его собственный голос.

Он оборачивается как раз в тот момент, когда на грязных желто-коричневых обоях выступает зеленый туман, раздвигается, словно занавес, и оттуда, как по короткой лесенке, уверенно спускается невысокая стройная фигура, какая была у него давным-давно.

Невероятно — это шокирует и смущает его, — но глаза поверженного императора наполняются слезами.

Он несколько раз моргает, чтобы избавиться от слез. Но глаза его второго «я» тоже блестят влагой.

Его гость протягивает руку.

Он хмуро пожимает ее. Ладонь теплая, сильная и мозолистая, как он — и кто угодно — и мог ожидать, от сабли и ружья, от поводьев, все как обычно.

Они усаживаются. Оба одновременно поднимают бокалы и пьют. Оба внимательно оглядывают доску с фигурами.

— Сегодня, — почти весело говорит его второе «я», — я буду играть за Россию.

— А кем же буду я?

— Наполеоном, — отвечает тот. — Кем же еще ты можешь быть? Жизнь за императора!

«Да, все это сплошная насмешка. Он говорит, что он — это я, а потом оказывает знаки внимания. Несмотря на его слова об оставленном позади существе, не получившем опыта, возможно, он получает все необходимые знания прямо из воздуха».

Они начинают играть.

Фигурки скользят и постукивают по шахматным клеткам. Часы тают, словно свечной воск.

Никто не может выиграть. Да и как иначе? Они пользуются одной стратегией. Да, точно, он уже научился.

— Ну, теперь ты видишь, — говорит юноша почти застенчиво, но решительно. — Теперь я получил весь твой опыт зрелости.

— А я растерял все свои преимущества.