— Я позову людей, чтобы они проводили вас до места, — предложил Рузвельт.
Он вышел в коридор, махнул рукой, и вскоре обоих бандитов доставили в две соседние камеры. Верный своему обещанию, Рузвельт приказал не запирать двери.
Когда они проснулись, Рузвельт уже стоял в коридоре и смотрел на них.
— Доброе утро, джентльмены, — произнес он. — Надеюсь, вы хорошо выспались?
— О господи, в моей голове как будто целая армия пытается тронуться в путь, — простонал Лысый.
— Мы ведь можем уйти, верно? — спросил Одноглазый.
— Верно, — подтвердил Рузвельт. — Но мне кажется, мы могли бы сначала немного поболтать.
— Еще несколько историй о преступности среди ковбоев?
— Нет, я имел в виду преступность в городе Нью-Йорке.
— А? — моментально насторожился Лысый.
— Криминальные элементы считают, что держат в руках весь город, — продолжил Рузвельт. — И по правде говоря, они почти правы. С этим нельзя мириться. Я приучу Нью-Йорк к закону и порядку, чего бы мне это ни стоило. — Он немного помолчал, разглядывая своих гостей сквозь очки. — Я думаю, вы двое захотите мне в этом помочь.
— Я так икрикнул Лысый, тревожно озираясь. — Где ваши резиновые шланги?
— Никто не собирается вас и пальцем тронуть, — произнес Рузвельт. — Мы ведь друзья, не забыли?
— Конечно, не забыли.
— Мы друзья, — повторил Рузвельт. — И у меня даже есть доказательство.
— О чем вы, черт побери, толкуете? — сердито спросил Одноглазый.
— Вот о чем.
Рузвельт протянул сделанную накануне ночью фотографию. На ней он был запечатлен в обнимку с двумя счастливыми бандитами.
— Я не понимаю, — пробормотал Лысый.
— Вы станете моими шпионами, — пояснил Рузвельт. — Я под вымышленным именем снял комнату в самом неблагополучном районе Бувери. Я буду приходить туда вечером по понедельникам и четвергам, а вы дважды в неделю будете докладывать обо всех планах, о тех, кто за ними стоит, о совершенных преступлениях и местонахождении участников.