Прелат

– О, сударь! Доброго здоровья! – она чинно ему поклонилась, ибо в Шоле все знали о том, что младший сын старого палача получил дворянство за особые заслуги перед королевством. – Откушайте с нами, прошу вас, не побрезгуйте.

Запах выпечки приятно щекотал в носу и Рене не устоял.

– Пожалуй, но немного. Я – не надолго.

– Как жаль, сударь, вы – не частый гость в Шоле, – затараторила хозяйка. – На днях я заходила к вашей матушке Соланж, она…

– Она мертва, – перебил её Рене. – И отец тоже…

Мари осела на табурет и перекрестилась.

– Господи помилуй, как же это так? – искренне удивилась она.

– Их убили, вероятнее всего – нынешней ночью. Благодарю за лепёшки. Я направляюсь к гробовщику Огюсту, затем в церковь – к священнику. Передай Жульберу, когда он соблаговолит проснуться, что родители покинули этот бренный мир. Все расходы по их погребению я беру на себя…

Гийома Шаперона, бывшего палача, знал весь Шоле. Гробовщик Огюст, сморщенный седой старик, прослезился, услышав скорбную новость.

– Да, зажился на этом свете, вот и Гийома не стало, – он отёр рукавом рубахи глаза. – Не волнуйтесь, господин де Шаперон, для вашего отца и матушки будет предоставлен самый лучший гроб. Вот прошу вас в мастерскую, извольте сами убедиться.

Рене выбрал два гроба, расплатился с Огюстом и направился в церковь к отцу Филиппу. Он также был стар и помнил Гийома ещё молодым и сильным юношей. Известие об убийстве четы Шаперон мгновенно облетело весь город. Не успел Рене закончить все приготовления к погребению, как к нему пожаловал сам прево. И тщательно записав все обстоятельства дела, он предположил:

– Наверняка – старая месть. Упокой Господь душу Гийома Шаперона, но за сорок лет, что он служил палачом, многие желали ему смерти…

Рене ничего не сказал: пусть прево думает как ему угодно. Он точно знал, кто убийца Шаперонов – настоятель Арман.

Вскоре пришли Мари и Жульбер. Несмотря на свою непутёвость и скверный характер, старший брат был безутешен. Женщина вызвалась привести в порядок тела покойных перед погребением, братья не возражали. Общее горе сблизило их.

Версия о старой мести мгновенно облетела Шоле, горожане, знавшие Гийома, были с ней согласны.

* * *

Рене совершенно забыл о графине, она же не покидала комнаты. Жиль по-прежнему спал в трапезной, громкие голоса и плач разбудили его. Очнувшись, юноша ощутил резкую боль в правой руке, машинально прижал её к груди и… тут же понял, что он – калека.

Рене отдавал распоряжения, Мари также занималась приготовлениями к похоронам, один Жульбер сидел за столом в трапезной, постепенно осушая кувшин с ржаным напитком.

Завидев Жиля, он тут же предложил:

– Давай, парень, выпьем, за упокой души моих отца и матери… Да, покарает Господь их убийцу…

Юноша подсел за стол.