Атолл

   - Рад вас приветствовать, мистер Кейн! - ослепительно улыбаясь, прогудел Охам Дженкинс.

   Охам и Джон обменялись дружескими хлопками по спине, причем Дженкинс бил в четверть силы, чтобы своим тяжеловесным ударом не свалить обнимаемого с ног.

   С мальчиком Охам поздоровался по аборигенскому обычаю, с величайшей осторожностью. Для этого громадному бригадиру пришлось согнуться в три погибели, отклячив свой могучий зад.

   - Ну, что, пацан, трубочку тебе еще не выдали? - Охам еле сдерживался от смеха.

   На что Оайе отвечал, смущаясь своего детского статуса, что "поно" - начленную трубочку - ему выдадут через пять лет - Оайе показал пятерню - после ганама - ежегодного обряда инициации, когда мальчики, достигшие совершеннолетия, получают все права взрослого мужчины.

   - Я куплю тебе самую красивую поно, - сказал Охам мальчику, - из кипарисового дерева, с инкрустацией, я видел в одном магазинчике.

   - Эбеновые поно лучше, - подсказал мальчик.

   - Ладно, так и быть, подарю тебе эбеновую, с перьями какаду, - заржал Дженкинс, уже совсем не сдерживаясь.

   Мальчик никак не мог понять, почему смеется этот здоровенный мужик, ведь носить начленную трубочку - мечта каждого мальчишки, что же тут смешного?

   - Какие распоряжения будут насчет судна, сэр, - Охам был уже серьезен.

   - Да! - вспомнил Джон. - Заправьте, пожалуйста, водой и соляркой.

   - Будет сделано, - ответил Дженкинс. - Двигатели не шалят?

   - Да, вроде, пока тянут.

   Они попрощались до вечера с жизнерадостным бригадиром и его командой и по деревянному настилу пирса направили свои стопы в город.

   Они пошли по тенистой алее сквозь строй королевских пальм в сторону Океанского бульвара или Променада. Тротуары улиц обсажены были мириадами цветов. Тут росли все, какие только можно вообразить тропические растения. Колибри радужной расцветки, точно шмели, порхали вокруг бутонов, зависая, совали свои длинные клювы в самую сладкую серединочку. Впрочем, шмелей тоже хватало, и они не страдали от такой конкуренции. Потому что цветов было море.

   Оайе, который сейчас облизывал брикет замороженного сока на палочке, уже бывал с дядюшкой Джоном в Онаэгане, но это было давно, год назад, и теперь все воспринималось, как в первый раз.

   Гремучий увеселительный парк произвел впечатление даже на затворника писателя. А у мальчика все эти балаганчики смеха, где лучшие комики архипелага корчили уморительные рожи и забавно передразнивали посетителей, карусели, автодромы и прочие увеселения, вызывали неимоверный восторг. А вот с тиром вышел облом. На предложения Джона пострелять, Оайе решительно отказался.

   На углу Океанского бульвара и рю Сент-Антуан они заскочили на ланч в один из ресторанчиков на сваях. С веранды открывался широкий вид на океан. Вода у берегов то и дело меняла цвет, в зависимости от пролетающих над ней облаков. На горизонте виднелись какие-то суда. Вблизи скользили яхты, мчались катера, таща на буксире парапланеристов.

   Пассажирское судно заходило в порт. И Джон видел, как над ходовой рубкой поднялся столб пара от длинного гудка, но звука пока не было слышно, и вот он наконец донесся - басистый, требовательный, предостерегая мелкие суда, чтобы те уступили фарватер.

   Экий динозавр, подумал Джон, пар в век электроники. Национальную принадлежность судна определить было затруднительно. На флагштоке парохода развевался либерийский флаг. Под этим флагом ходят все, кому не лень.