Атолл

   - Хорошие у вас tovarishchi, - сказал Джон, выпуская ароматный дым, который подхватывался невидимой системой вытяжки и исчезал без следа. - А в Америке кубинские сигары до сих пор запрещены. Идиотизм. Только контрабанду поощряют...

   - Да, идиотов на этом свете еще хватает... Вам-то как у нас живется, Джон? Никто не обижает?

   - Я счастлив здесь, - ответил Джон, не покривив душой.

   - Я рад, - Куллал широко улыбнулся. - Если честно, мне лестно ваше пребывание на нашем архипелаге. Ха-ха! У Фиделя был Эрнест Хемингуэй, а у меня - Джон Кейн. Оба американца, оба писатели, оба замечательных человека.

   - Ну, вы меня прямо в краску вгоняете, - пожаловался Джон.

   - Это я из эгоистических соображений. Превознося вас, я ведь и себя возвышаю, - засмеялся Куллал.

   Посмеялись, пригубили бокалы, попыхтели сигарами.

   - Отменное курево, - похвалил писатель.

   Куллал довольно кивнул. Вот сейчас можно ввернуть насчет гражданства Куакуйи. Джон еще раз хлебнул обжигающе крепкое виски и ввернул.

   Куллал Манолу долго немигающим взглядом смотрел писателю в глаза. Как пантера, подумал Джон, и решил, что надо предъявить хотя бы какую-нибудь мотивировку, поэтому сказал:

   - Мне не нравится имперская политика моей страны.

   Политика - сильный аргумент, президент сразу принял его:

   - Подайте прошение, я подпишу.

   Вдруг ни с того ни с сего Джон ляпнул:

   - Куакуйя имеет договор с США об экстрадиции?

   Президент еще дольше смотрел в глаза собеседнику

   - Нет. А почему вы спросили?

   - Для романа пригодится.

   На полных губах Куллала заиграла сдержанная, но вполне приязненная улыбка.

   - Интересный вы человек, Джон Кейн, - белки глаз высокой персоны мягко засветились в полумраке салона. - При всей вашей известности, вы таинственны, как капитан Немо.