Та же мысль, должно быть, пришла в голову и ему. Он нетерпеливо отмел последний вопрос.
— Неважно. Если объясните, почему вы сказали, что он хороший отец, я расскажу о вервольфах, которых знаю.
Страх. Не тот, который охватывает тебя, когда в темноте неожиданно сталкиваешься с чудовищем, а другой, медленный, но более сильный — страх перед тем, что произойдет. Страх и боль старой раны — примерно так пахло вчера от Сэмюэля. Я не смогла помочь Сэмюэлю, не очень смогла.
Я снова подумала, что с мистером Блэком что-то не так! Он может и не быть репортером.
— Даете слово, что не используете эту историю для печати? — спросила я, не обращая внимания на поднятые брови Хани.
— Даю.
— Вы действительно репортер?
Он кивнул, быстро кивнул и посмотрел на меня: продолжай.
Я немного подумала.
— Позвольте привести пример. Адам участвует в переговорах с правительством относительно законодательства о вервольфах. Он по горло в этих крайне сложных и тонких переговорах. Но когда он понадобился дочери, то бросил все и явился сюда, хотя здесь у него есть верные люди. Он мог бы обратиться к ним, и они позаботились бы о его дочери.
— Она человек, верно? Его дочь. Я читал, что у них не может быть детей-вервольфов.
Я посмотрела на него, стараясь понять, зачем он это спросил.
— Разве это важно?
Он устало потер лицо.
— Не знаю. Важно ли? Разве он по-другому относился бы к ней, если бы она была вервольфом?
— Нет, — сказала Хани. Блэк так меня заинтересовал, что я совсем забыла о ней. — Адам заботится о своих. Вервольфах, неважно. — Она намеренно посмотрела на меня. — Даже если они этого не хотят.
Необычно было обмениваться улыбками е Хани, поэтому я при первой возможности перестала улыбаться. Думаю, она почувствовала то же самое, потому что отвернулась и стала смотреть в окно.
— И даже когда они ему не принадлежат, — сказала я Хани. Потом снова повернулась к Блэку. — Теперь расскажите о ваших вервольфах.
— Три года назад на мою дочь напал бродячий вервольф. — Он говорил быстро, как будто так ему было легче. — Ей тогда было десять.
— Десять лет? — прошептала Хани. — И она выжила?