— Надеюсь, Адам разрешит мне сломать твою тощую шею.
Да. Очень скоро все будут знать, что Хани вервольф. Слишком легко раскрывается. Мне должно быть стыдно, что я спровоцировала ее.
Я просительно посмотрела на нее:
— Пожалуйста.
Блэк не обратил на Хани внимания.
— Хочу знать, что о нем думаете вы лично. Каково это — свидание с вервольфом? — Он очаровательно улыбнулся мне, хотя его взгляд оставался настороженным. — Публика хочет знать.
Последние слова слишком напоминали о репортере из комикса, чтобы я забеспокоилась. Забыв о Хани, я призадумалась. От Блэка пахнет тревогой и гневом. У репортера, который хочет услышать рассказ, должны быть не такие эмоции.
Я толкнула к нему стопку банкнот.
— Уберите.
Не знаю, какой реакции я ожидала, но получила нечто неожиданное. Не обращая внимания на банкноты на стойке, он наклонился вперед, вторгаясь в мое личное пространство, и напряженным голосом спросил:
— Хороший отец? — Притворная улыбка исчезла с его лица. Я чувствовала, как запах тревоги побеждает запах гнева.
Я ничего не ответила. Не собираюсь направлять внимание прессы на Джесси; ведь Адам так старается, чтобы ее не заметили. К тому же странное поведение репортера заставляло думать, что все не так просто.
Блэк на мгновение закрыл» глаза.
— Пожалуйста, — сказал он. — Это важно.
Я глубоко вдохнула и ощутила правдивость его слов. Впервые в моем присутствии он сказал полную правду. Это для него очень важно.
Я перебрала несколько возможностей и спросила:
— Что вы знаете о вервольфах?
— Вы вервольф?
— Нет.
Впрочем, он человек и не способен отличить правду от лжи.