Лицо Порфирия стало мрачным.
– Теперь ты понимаешь, почему я, император Рима, иду пешком в Элевсин? – спросил он.
– Понимаю, господин, – ответил я. – Жить с подобными прозрениями невыносимо. Нужна ясность.
– Вот именно.
Над палубой разнесся звук гонга – нежный и чуть печальный.
– Ну наконец, – сказал Порфирий. – Еда готова. Хватит страхов, Маркус. Давай жить, пока живы… Ты долго спал, и тело твое ослабло. А телохранитель должен быть сильным. Идем перекусим – и заодно выпьем.
Порфирий был прав – после его микстуры я чувствовал голод, причем волчий, то есть в высшей степени римский, как согласились бы Ромул и Рем. Поэтому перекусить казалось даже патриотичным, но я не стал делиться с принцепсом этой сложной мыслью, побоявшись запутаться в словах.
Пройдя по палубе, мы остановились у золоченой двери, за которой тихо пела флейта. Я ощутил запах еды – и чуть не захлебнулся слюной.
– Добро пожаловать в мою столовую…
Дверь раскрылась, и я увидел просторную залу, ничем не отличающуюся от столовой в римском дворце – кроме, может быть, низкого потолка. Те же золото и мрамор, драгоценные росписи, редкие растения в кадках. Два флейтиста в углу играли по очереди, чтобы музыка не прерывалась, когда устанут губы. Видимо, у них были инструкции притворяться мебелью – они даже не подняли глаз.
В центре комнаты стоял ломящийся от еды круглый стол. Вокруг сверкала парча пиршественных кушеток.
Вид изысканной пищи наполнял воодушевлением и одновременно смущал. Блюда выглядели необычно. Впрочем, после цирковой победы меня уже угощали едой непонятного происхождения и состава.
– Ложись к столу, Маркус, – проворковал Порфирий, – я лично прослежу, чтобы ты отведал вкуснейшее из приготовленного сегодня поварами…
– Я не понимаю, из чего эта еда сделана, – борясь с потоками слюны, сообщил я.
– Сперва попробуй. А я буду тебе объяснять… Что привлекает твой взгляд?
– Вот это, пожалуй, – сказал я нерешительно. – Очень красивое печенье… Или не печенье? Котлетки?
– Пробуй.
– Кажется, куриные биточки? – спросил я, прожевав.
Порфирий презрительно засмеялся.
– Куриные биточки? За кого ты меня принимаешь? Я что, народный трибун? Это крокеты из лобстера! Из голубого лобстера вынимают мясо, толкут его в ступе с перцем и особым бульоном, а затем запекают в изысканной форме…