На лице Порфирия проступила тревога.
– Да? – спросил он озабоченно. – Тогда, друг мой, не следуй мыслью за моими словами. Особенно за тем, что я говорил про челюсти возмездия, ибо у каждого из нас за спиной много такого, за что…
Дальнейшего я не услышал.
Плеснула волна, и что-то могучее схватило меня за поясницу.
Я изогнулся, пытаясь вырваться из захвата, но железная сила рванула меня вниз, и мой крик превратился в бульканье. Лунная дорожка наверху была видна еще мгновение, а потом вокруг сомкнулась тьма.
Спазм, еще один, и в мои легкие ворвалась вода. Я увидел разноцветные круги и пятна, а затем впереди появился светящийся туннель. Я больше не чувствовал боли.
Вот и все. Так просто и обыденно.
Я понесся по светящемуся туннелю.
Сначала я был бесплотным вниманием. Но тело, из которого меня только что вытряхнула смерть, опять стало формироваться и набирать вес – и оказалось в конце концов слишком тяжким для полета. Оно свалилось в какую-то, как мне померещилось, темную воронку, утянув следом мою душу.
Я покатился вниз по спирали, сделал несколько убыстряющихся кругов – и рухнул в знакомое кресло в кабинете Ломаса.
Маркус Зоргенфрей (TRANSHUMANISM INC.)
– Выпьете? – спросил Ломас.
Сигара уже дымилась в пепельнице. Рядом на подносе стоял хрустальный стакан, на треть заполненный темно-оранжевой жидкостью.
Я проглотил ее как лечебную микстуру. А потом взял сигару и глубоко затянулся – просто чтобы поставить заслон между собой и только что завершившимся опытом.
– Идеально оформленный перформанс, – сказал Ломас. – Обратите внимание, уже при первой… Нет, второй встрече Порфирий показал вам фреску с мотивами из Аристофана. И заговорил об Ахероне. Затем этот Гегесий и смерть… Уже тогда он формировал ваш будущий опыт. Программировал вас. Мастерская работа. Я бы взял его к нам в отдел, правда.
– Насколько все это достоверно с исторической и религиозной точки зрения? – спросил я.
– В мелких деталях достоверно. А в главном… Нейросеть в своем репертуаре – берет фрагменты древних фресок и собирает из них новую. Вполне убедительно, но не слишком исторично.
– Элевсинские мистерии действительно включали галлюцинаторный заплыв по Ахерону?
– Я не знаю, – ответил Ломас. – Никто толком не знает. Свидетельств не осталось. Известно, что участники мистерий принимали какой-то психотроп и запирались в огромном здании. Мистерии были посвящены культу Деметры и Персефоны, то есть явным образом связаны с загробными божествами, смертью и возрождением. Многие полагают, что это была античная вариация на тему «Тибетской книги мертвых». Или, вернее, сама эта книга есть нечто вроде дошедшего до нас эха античности – тибетская вера подобна островку из обломков затонувших учений. Так что Ахерон в качестве элемента мистериального опыта вполне уместен.
– Но ведь мистерии проходили в Элевсине. Хотя да… Порфирий же сказал, что Элевсин везде, где мист принимает элевсинское таинство.