– Сын Николая Андреевича Губанова, Юрий Николаевич Губанов, был убит как раз три года назад, в две тысячи восемнадцатом.
Петр растерянно кивнул.
– Да, я знал, что в восемнадцатом, на памятнике было написано, и вы тоже говорили, но с тремя годами, о которых упоминал Дмитрий, я как-то не связал… Вы думаете, это зять Демченко его грохнул? Но зачем? За что? Что у них могло быть общего?
– Общая у них Галина Викторовна. Она ненавидит всех троих Губановых: Николая Андреевича, Михаила Андреевича и Юрия Николаевича. Михаила – за то, что из-за него посадили ни в чем не виноватого Виктора Лаврушенкова. Юрия – за то, что раскопал правду и тем самым спровоцировал Вячеслава Лаврушенкова на месть за отца и убийство следователя. Из-за этих двоих Галина Перевозник осталась без своего мужчины, да еще беременная. У нее двое Губановых отняли прекрасную жизнь, полную страстной любви и блаженства. Ну, по крайней мере, как Галина это себе представляла. Через какое-то время у нее появился другой возлюбленный с хорошими карьерными перспективами, она вышла замуж, Демченко вот-вот должен был получить перевод с повышением на такую должность, которая сулила возможность хапнуть много денег и обеспечить своей семье красивую жизнь, – и на тебе! Третий Губанов, Николай Андреевич, этому помешал. На самом-то деле, как пояснил вам сам Губанов, загвоздка была вовсе не в нем, но Галине достаточно было услышать его фамилию, чтобы нарисовать в воспаленном воображении целую картинку. Уж и дачу-то в дорогом месте он прикупил, и вообще взяточник и сволочь. Скорее всего, гибель Демченко сильно сказалась на психике Галины, так что ее фантазиям удивляться не приходится. Ну правда ведь, ситуация ужасная. Садков, будущий муж и отец ребенка, убит, действующий муж тоже убит… Врагу не пожелаешь такой судьбы.
– А при чем тут обстановка в ее квартире? – спросила Карина.
– Обстановка – всего лишь отражение ее вкусов и стиля мышления. Галина Викторовна прочно застряла в своей ненависти, которая родилась в восьмидесятые-девяностые годы. Она отказывается делать то, что называется «жить дальше». Она хочет жить так и тогда, где и когда случились самые горькие беды ее жизни, чтобы пестовать, выкармливать и баюкать воспоминания о своих несчастьях и одну-единственную мысль: «Я хочу, чтобы все эти Губановы сдохли. Пока они ходят по земле, покоя мне не будет».
– Кстати, – вдруг оживился Зарубин, – дайте-ка мне взглянуть на нелегально добытые фоточки с похорон, любопытно посмотреть.
Карина залилась краской, но послушно принесла снимки. Сергей долго крутил их в руках, рассматривал, щурил глаза и закатывал их к потолку.
– Пытаюсь представить, как вся эта красота выглядела с проколотыми дырками. Полагаю, не хуже какого-нибудь фильма про оживших покойничков. Вы не догадались переснять на телефон?
– Нет, в голову не пришло.
– Да ладно, что уж теперь… Вы, наверное, и без того от страха тряслись, когда фотки тырили.
– Было такое, – подтвердила Карина. – Как вы думаете, зачем все трое Губановых пришли на похороны? Они ведь не были знакомы с Садковым.
– Хороший вопрос, – хмыкнул Зарубин.
– Николай Андреевич и его сын считали себя косвенно причастными, – тут же кинулся пояснять Петр. – Они много лет знали убийцу, Славика Лаврушенкова. Ну и расследование, которое затеял Юрий, тоже сыграло свою роль. Наверное, еще чувство вины какое-то у них было. Если нужно, я завтра спрошу у Губанова.
– Допустим, – кивнул Сергей. – А третий, Михаил? Он-то что забыл на этих похоронах? Как я понял из ваших рассказов, он был не в курсе, что родной племянник выкопал под ним вонючую ямку.
– Он тоже знал Славика, хоть и не так близко, как его старший брат. Он же ездил на дачу в Успенское много лет. И потом, Николай Андреевич и Юрий сразу рассказали ему всю подоплеку, как только Лаврушенкова задержали за убийство следователя. Губанов говорил, что Михаил был в ярости, орал на Юрия, с той ссоры и началось их отчуждение.
– А, ну тогда с ним все понятно, – протянул Зарубин. – Михаил боялся за свою репутацию безошибочного гения, которую он себе клепал много лет. Сто пудов, поперся на похороны не из уважения к покойному и не из чувства вины, а чтобы понюхать воздух, потереться в толпе, послушать, не упоминают ли его самого, не говорят ли о нем плохо. Криминальный труп, значит, до похорон прошло немало времени, неприятная для Михаила информация имела все шансы разойтись достаточно далеко. Плавали, знаем эти штучки. Извини, Пална, я тебя перебил, а ты так красочно рисовала портрет Галины Демченко, у которой на всю голову одна мысль: как бы извести под корень всех Губановых. Продолжай, подруга.
– А что продолжать-то? – Каменская сделала глоток из чашки. – Больше в ее жизни нет ничего. Галина не умеет и не хочет радоваться тому, что есть у нее сейчас, она вся в прошлом, занырнула в него с головой и плавает там. Дочь – успешная в бизнесе дама, денег более чем достаточно, в маминой квартире делается ремонт, но мама хочет, чтобы обстановка напоминала прежнюю. Мама хочет жить в «том» времени. Ладно, дочка делает строптивой и капризной маме мебель примерно такую же, какая стояла у всех в квартирах в советское время, только из современных хороших материалов. Кстати, – Каменская повернулась к Карине, – что там со светильниками? Приметили?
– Со светильниками аналогично, – отозвалась Карина. – Дизайн плафонов доисторический, но фактура самого стекла современная.
– Ну вот… Дмитрий, судя по всему, действительно очень любит свою жену. У него сердце разрывается, когда он видит, как Галина изводит дочь. И он знает, что, кроме смерти Губановых, ничто его тещу не порадует. По-видимому, он оказался прав.