Карина недоуменно и недоверчиво посмотрела на него:
– Не замечала, чтобы ты любил загорать.
– Пойдем-пойдем, – он потянул ее к ближайшей скамье, – ультрафиолет полезен для здоровья.
Усевшись, он первым делом достал телефон и написал сообщение Каменской: «Сидим на бульваре, 10 минут гарантирую». Поймав взгляд Карины, пояснил:
– Витя, или как там на самом деле его зовут, такой же человек, как мы все. Ему, может, кофе купить захочется или в туалет. Если он будет точно знать, что у него есть десять минут, в течение которых мы никуда не денемся, то…
– Поняла, – кивнула Карина. – Это мудро. Но Анастасия Павловна ничего такого вчера не говорила.
– Сам догадался, – буркнул Петр.
Он вытянул ноги, поднял лицо к солнцу и прикрыл глаза.
– Давай рассказывай дальше. Король решил, что его первый министр играет по своим правилам и сколачивает коалицию. И что потом было?
Пришел ответ от Каменской: «Спасибо, это очень кстати» и три брызжущих веселыми слезами смайлика. Петр показал телефон Карине.
– Видишь? Не такой уж я болван, все правильно сообразил. Вещай, сказительница!
Слушать про королевские политические интриги было не интересно, и Петр, закрыв глаза, едва ли не проваливался в дрему: ночью оба нервничали, спали плохо, если вообще спали, а не разговаривали. Да ладно, пусть скучно, зато Карина хоть как-то отвлекается.
На бульваре они просидели до тех пор, пока солнце не скрылось. Вышло минут двадцать, не меньше. Не спеша дошли по Страстному бульвару до памятника Пушкину, перешли по подземному переходу на Тверской бульвар и двинулись в сторону Никитских Ворот.
– У тебя есть план? – спросила Карина, когда они поравнялись со зданием ТАСС. – Или мы идем куда глаза глядят?
– Давай дойдем до консерватории, потом спустимся к Охотному Ряду, пройдем тем маршрутом, которым ходил когда-то Юрий Губанов, – предложил Петр. – А потом поищем место, где приземлимся пообедать.
– А потом?
– Потом на кладбище, как ты хотела.
Карина сразу повеселела, как только поняла, что данное накануне обещание не забыто, и на радостях чмокнула Петра в щеку.
– Спасибо, радость моя! За твою доброту я тебе на ужин пожарю настоящую миланскую котлету. Не поленюсь, сама сделаю. Отобью как следует, обваляю в сухариках.
– Миланская это какая? Что-то экзотическое?