Мой календарь
В этот день Блейк, больной, много работал, иллюстрировал Дантов «Ад». Потом вдруг сказал жене Кэйт: «Я хочу тебя нарисовать, потому что ты мой ангел».
И нарисовал. Через несколько часов тихо скончался. Перед смертью еще и напевал что-то, а напоследок сказал: «Я отправляюсь в Страну, о которой всю жизнь мечтал».
Он был странный, Блейк. Как его стихи и картины.
А щемящее чувство меня охватывает, потому что последний, предсмертный рисунок Блейка, с женой-ангелом, не сохранился. Это очень печально и очень красиво.
Это она, но рисунок не тот, не Блейка. Зато Кэйт лежит рядом, в той же могиле.
Сегодня очень красивый японский праздник О-Бон, день поминовения дорогих людей — родственников и друзей, которые ушли, оставив по себе добрую память.
Поздно вечером японцы выходят на берег и пускают по воде кораблик со свечой. Кораблик медленно плывет, близкие идут по берегу и вспоминают ушедшего.
Река памяти с плывущими по ней огоньками памяти и любви — это не душераздирающее, а душеумиротворяющее зрелище. Красота печали — один из главных канонов японской эстетики, а горевать полагается без рыданий, чтобы не травмировать своими страданиями посторонних.
Про праздник поминовения в Японии написано бессчетное множество стихотворений, но лучше всего дух этой ночи, на мой вкус, передает четверостишье Жуковского, который про О-Бон, да и про Японию ничего не знал:
Сегодня давайте вспомним тех, кому мы благодарны за то, что они были в нашей жизни.
Это песня о празднике О-Бон времен моего студенчества в Японии:
— поется в песне.
14 августа император Хирохито, живой бог (так, всяком случае, полагалось считать), подписал самый тягостный документ за всю многовековую историю своей страны: акт о безоговорочной капитуляции. Для цивилизации, где потеря лица хуже смерти, это была психологическая катастрофа.
Япония была разгромлена в пух и прах, разрушена, разорена, разбомблена ядерным оружием и тотально деморализована. Ей предстояли годы оккупации, национального унижения, бесправия.
В течение столетий господствующей идеологией японской культуры был воинственный самурайский мачизм. Смысл революции Мейдзи (1868) заключался не только в модернизации, но и в том, чтобы превратить в самураев всех японцев — ради великой цели «объединить восемь углов мира под одной крышей», то есть создать всемирную империю.
И вот одним росчерком пера прежняя Япония была перечеркнута. Величие отменялось. Навсегда.
По стране прокатилась волна самоубийств. Офицеры приходили на площадь перед императорским дворцом и стрелялись или делали харакири. Потому что Япония кончилась.
А оказалось, что нет. Япония просто сменила мундир на спецовку, засучила рукава и взялась за работу. Весь заряд национальной энергии, весь талант, все силы были переключены из режима разрушения в режим созидания. Двадцать лет — всего двадцать лет — понадобилось на то, чтобы возникла новая великая Япония. Великая высоким качеством своих товаров, мощью экономики и высокоразвитыми технологиями. Настоящее Японское Чудо — не индустриальный рывок, а трансформация агрессивности в креативность. Есть чему поучиться.
Это восклицание 15 августа 1977 года издали астрономы, работавшие на американском радиотелескопе «Большое Ухо». Они регулярно посылали в Большой Космос сигналы, надеясь, что откликнется какая-нибудь внеземная цивилизация. И вот из созвездия Стрельца волны принесли ответ: нечто членораздельное и, кажется, осмысленное. Ликованию и возбуждению не было предела.
Понятно, что означало Wow: «Мы в Галактике не одни! У нас есть братья по разуму! Они нас услышали! Мы общаемся!». Открытие Америки по сравнению с этим прорывом выглядело мелкой сенсацией из раздела «Местные новости».