Оборотень

— Привет, Мери, — сказал Мартин с легкой дрожью в голосе. — Я вижу, что это принадлежит тебе, — его руки лежали на плечах Брайана.

Мери нахмурилась.

— Да, с этим все в порядке. — Она перевела взгляд на Шена. — Я вижу, ты привел частицу самого себя. — Она нервно потрепала волосы Шена. — Это твой единственный?

— Нет, еще Джейн… на несколько лет старше Шена.

Он чувствовал подергивание века. Что за игру она затеяла? Она же знала, что у него двое детей.

— Двое? — она склонила голову набок.

Молчание повисло в воздухе. От ее улыбки веяло холодом. Молчание наконец прервал Брайан, пригласив Шена в дом.

— Да, двое, — сказал Мартин, принимая жест Мери, приглашающий войти. — Но ты об этом знаешь.

— Да, — ответила она, проходя в комнату.

Из кухни слышался детский смех. Они угощали друг друга молоком и печеньем.

— Но я думала, ты запутался.

В животе у него появилась тяжесть. Он чувствовал пальцы, сжимающиеся у него внутри. Ее слова словно лягнули его копытом. Он посмотрел в сторону кухни.

— Но Брайан и Шен одного возраста.

— Правда, — сказала Мери, предлагая ему свежий «канадский клуб».

Она помнила его любимый напиток и то, что он любит его безо льда. Она спокойно поставила его на кофейный столик, когда он покорно покивал головой. «Трижды», — заметила она, что указывало на слабость. Не говоря ни слова, она подошла к нему и села на кушетку. «Как марионетка, — подумала она. — Он взят».

Что за игру она ведет? Он поднял стакан, стоящий перед ним. Он посмотрел сквозь жидкость пустым взглядом. Чего она добивается? Он знал, что ему не стоило приходить сюда, но был слишком удобный случай забросить Брайана. Он знал, что не успокоится, пока не увидит ее. Отсутствующим взглядом он посмотрел на нее. Она, казалось, проплыла через комнату к бару. За эти годы она не утратила грации. Она все еще была соблазнительной. Она могла сделать его полностью беззащитным, чего не умела делать Энни. Она знала, что он смотрит на нее. Красивым движением она выпила напиток, опустив глаза, поймала его взгляд. Он хотел отвести глаза, но ее кошачий взор пленил его. Детский смех отдалялся, пока не стал казаться словно в миле отсюда. Голос Шена прорвался и помог ему сбросить сотканную ею пелену, заклятье, которое она использовала и раньше, всегда превращавшее его в покорного раба.

— Мери…

Уголок ее рта дернулся.

— Какого черта ты добиваешься?

Она понимающе улыбнулась. Той улыбкой, которую использовала, когда пыталась взять власть над ним. Когда хотела заставить его вести себя, как послушный мальчик.