— Ну, вот видишь, — говорю я. — Выходит, ты веришь в Бога. А поскольку я тоже верю и поскольку я за один раз могу выпить кровь только у одного из вас, то, думаю, я позволю тебе уйти. Быстро, беги за своими напарниками в пустыню, пока я не передумала.
Мужчина кивает:
— Без проблем.
Он убегает.
— Чак! — стонет техасец. — Вернись!
— Он не вернется, — говорю я техасцу серьезно. — Такую преданность ты не можешь купить. И уж точно ты не можешь купить меня. Ты даже не можешь купить мне ужин. — Я делаю паузу. — Ты уже должен понять, что ужин — это ты.
Он плачет как ребенок:
— Пожалуйста! Я не хочу умирать!
Я притягиваю его к себе и шепчу ему свои любимые слова.
— Тогда тебе не надо было рождаться, — говорю я.
Я наслаждаюсь едой.
Высосав все из техасца и закопав его подальше от его машины, я иду прогуляться по пустыне. Я утолила свою жажду, но мой ум работает безостановочно. Через несколько часов Энди вернется с работы. Я должна спланировать, как убедить его помочь мне, но не могу сосредоточиться. Я не могу отделаться от мысли, что упустила что–то важное. Я обдумываю события последних нескольких дней и каким–то образом убеждаюсь, что чего–то не хватает — части головоломки. Эта часть где–то рядом, сразу за границей моего воображения. Но я не могу ухватиться за нее.
Меня преследует призрак Артуро. Мир так и не узнает, что он в нем потерял. Что может быть печальнее? Я спрашиваю себя, как бы о нем вспоминали, не будь инквизиции. Не будь Ситы и магической крови, которая отравила его мечты. Возможно, его имя произносили бы с таким же придыханием, как имена Леонардо да Винчи и Эйнштейна. Для меня просто пытка думать об этих утраченных возможностях. Алхимик Артуро — основатель тайной науки.
— Что ты сделал с Ральфом? — шепчу я вслух. — Почему ты это сделал? Почему ты отказался со мной разговаривать, когда мы были в тюрьме?
Но у его призрака есть свои вопросы.
«Почему ты так поспешила убить Ральфа?»
— Мне пришлось, — говорю я ночи.
«Почему ты предала меня, Сита?»
— Мне пришлось, — снова говорю я. — Ты был неуправляем.
«Но я никогда не обвинял тебя, Сита. А ведь это ты была настоящей ведьмой».