Тьма, — и больше ничего

— Штрельке — не дама из «вязального» клуба, а долбаный псих.

Но поскольку выбора действительно не было — тем более сейчас, в данную минуту, — Тесс при свете фонаря, сиявшего точно солнце в ясный летний полдень, покатила по газону к длинному серебристому фургону. Она ехала, чуть приподнявшись с сиденья, словно таким волшебным образом могла хоть как-то уменьшить следы колес на траве.

— Даже если, когда он вернется, свет будет гореть, это может не вызвать у него больших подозрений, — заметил «Том». — Сюда наверняка забегают олени. Не исключено, что он и фонарь-то установил, желая их отпугивать от своих угодий.

Это казалось вполне разумным (и прозвучало все примерно так, как ее обычный голос «Тома»), но не сильно успокаивало.

Гав! Гав! Гав! Гав! Кто бы это ни был, «разорялся» он просто с упоением.

За серебристым фургоном оказалась голая бугристая земля — видимо, там уже постояла не одна фура, — но было довольно утоптано. Заехав как можно дальше в отбрасываемую фургоном тень, Тесс выключила мотор. От волнения ее прошиб пот, и его резкий запах витал в воздухе.

Она вышла из машины, и одновременно со стуком закрывшейся дверцы автомобиля погас прожектор. В какую-то секунду Тесс решила, что чуть ли не сама его выключила, но потом до нее дошло: у этой чертовой штуки опять сработал таймер. Опершись на теплый капот своего «форда-экспидишн», она тяжело дышала, словно марафонец на последней четверти мили дистанции. Было бы полезно заметить, насколько долго горел прожектор, однако на этот вопрос она ответить не могла. Она слишком испугалась, и ей показалось, что это длилось несколько часов.

Когда ей удалось взять себя в руки, она стала проверять свою экипировку, заставляя себя действовать методично и неторопливо. Так, пистолет и кухонная варежка — и то, и то на месте. Вряд ли прихватка поможет заглушить еще один выстрел: в ней теперь дырка. Придется рассчитывать на хорошую звукоизоляцию стоявшего на холме дома. Нож так и остался в животе Рамоны; если дойдет до того, что Большого Громилу придется устранять с помощью разделочного ножа, дело дрянь.

А в пистолете у тебя лишь четыре пули — не забудь и просто так бездарно не пали. И почему не взяла с собой побольше, Тесса Джин? Ты же вроде как готовилась, но получилось, видимо, не очень тщательно.

— Заткнись, — прошептала она. — «Том», Фрицик или кто ты там, просто заткнись.

Недовольный голос смолк, и, как только это произошло, Тесс вдруг поняла, что стихло все вокруг и в реальном мире. Бездарный собачий лай прекратился, когда погас фонарь. Шумел только ветер, а светила одна лишь луна.

38

Теперь, когда погас жуткий прожектор, за длинным фургоном можно было бы прекрасно спрятаться, однако оставаться там Тесс не могла. По крайней мере если она решила сделать то, что задумала. Несмотря на опасение потревожить очередной датчик света, Тесс поспешила за дом, поскольку выбора, как ей казалось, у нее не было. Луна скрылась за облаком, и она, споткнувшись о люк погреба, упала на колени и чуть не ударилась головой о тачку. Оказавшись на земле, Тесс на какое-то мгновение задумалась, в кого же она превратилась. Она, член Гильдии писателей, совсем недавно выстрелом в голову убила женщину, предварительно ударив ее ножом в живот. Я уже, как говорится, сожгла за собой мосты. Потом она вспомнила, как Громила обзывал ее сучкой, и перестала думать об отступлении.

За домом у Штрельке и впрямь оказался сад-огород, но он был мал, и за него явно не стоило опасаться в плане набегов оленей так, чтобы устанавливать там какие-то датчики. Здесь ничего не было, кроме нескольких тыкв, по большей части гнивших на плетях. Перешагнув через грядки, Тесс зашла за дальний угол дома и оказалась возле грузовика. Вновь появилась луна, и хромовое сияние заструилось лучистым серебром, как пишут в фантастических романах.

Подойдя сзади, Тесс обошла грузовик слева и опустилась на колени возле его переднего колеса, достававшего ей до подбородка. Она вытащила из кармана «лимоновыжималку». В гараж Штрельке заехать не было возможности, поскольку мешал стоявший на пути грузовик. Да и не будь там грузовика, гараж наверняка оказался бы завален всяким хламом — инструментами, рыболовными снастями, походной утварью, запчастями для грузовиков, ящиками из-под содовой и так далее.

Но это лишь догадки. А гадать опасно. Дорин бы отчитала тебя за это.

Да уж, точно, никто не знал «любительниц вязания» лучше Тесс, однако проницательные дамы-сладкоежки редко рисковали. А когда приходится идти ва-банк, какие-то догадки строить приходится.

Тесс взглянула на часы и удивилась: всего без двадцати пяти десять. Казалось, будто она, дав Фрицику двойную порцию, ушла из дома года четыре назад. А то и пять. Ей послышался шум мотора, но она решила, что ошиблась. Вот если бы не такой сильный ветер… Но это все лишь желания. В одной руке — желание, в другой — дерьмо, смотри, какая перевесит. Подобное высказывание дамам из «Уиллоу-Гроув» несвойственно — Дорин Маркис с ее подругами больше импонировали поговорки типа «глаза боятся, а руки делают», — но истине оно тем не менее соответствовало.

А может, Громила и впрямь куда-то собрался, несмотря на воскресный вечер? Вдруг Тесс так и просидит до рассвета здесь — на вершине одинокого холма, куда она забралась точно безумная, на сильном ветру, промерзнув до самых своих и без того уже ноющих костей…

Нет, это он безумец. Помнишь, как он пританцовывал? А позади на стене плясала его тень. Помнишь, как он пел? Как горланил? Жди, Тесса Джин. Жди хоть до скончания века, и будь что будет. Оттуда, куда ты добралась, нет пути назад.