Чудовище Франкенштейна

22
18
20
22
24
26
28
30

— И что в ней?

— Вино.

— Не мой напиток, но на вкус и цвет товарища нет… Так, значит, со всех сторон бочки. Ну и как, вы не сплоховали?

— Я выдержал бой с честью, но в конце противник взял верх.

Труп выскользнул и чуть не скатился обратно в могилу, разматывая саван. Согнув локоть, я зажал им шею покойницы, второй рукой обнял за бедра и уложил на землю подле себя.

Кэм потребовал продолжения.

— Я начал пить и вскоре раскраснелся от вина, хоть и поеживался от сырости. Я разжег костер из пустых бочонков. Я не пьян, сказал я себе, иначе бы не додумался развести огонь на каменном, а не на деревянном полу.

Он кивнул:

— По трезвости все башковиты.

— Я разделся, разложил одежду, чтобы просохла, откупорил еще одну бутылку и заснул. Разбудил меня крик. Я попробовал поднять голову, но она словно разбухла и стала в три раза больше, чем была. С превеликим трудом удалось открыть глаза. Я посмотрел вниз и увидел две гигантские босые ступни. Я испугался, но потом узнал собственные ноги. Затем перевел взгляд вверх. Передо мной выстроились в ряд монахини. Они шли к мессе и учуяли запах дыма.

Кэм одобрительно хлопнул себя по колену:

— Такое зрелище хоть кого наставит на путь истинный.

— Когда я попробовал прикрыться, пол закачался, словно волны во время шторма. «Не шевелитесь, — сказала одна монашка, — а не то придется рвоту за вами убирать. И не скрючивайтесь так. Можно подумать, мы такого не видали…» «Такого большого, Мария Томас?» — переспросила монахиня постарше…

Тут я умолк. Кэм нетерпеливо ткнул меня:

— И что потом?

— Потом сестра Мария Томас привела меня в чувство, велела идти и больше не пить. — Я вымученно улыбнулся.

На этом я прервал свою историю. Губы Кэма безмолвно зашевелились, словно он уже придумывал концовку посмешнее для будущего пересказа. Наконец мы оба встали, труп по-прежнему лежал на земле между нами. Я поднял его и закинул на плечо.

— Лучше вам поискать свою бабенку, — сказал он. — Поздновато уже.

— Хорошо бы уговорить ее остаться в церкви. Пусть помучает первых утренних богомольцев.

— Хотите от нее избавиться?