– Поверь на слово, чтобы такую мощную движуху создать, надо кому-то отдавить трехметровую мозоль на самом любимом пальце. Я таких мозолей даже не видел ни разу, так что меня к этому не приплетай.
– Это было всего лишь предположение. Я думал вслух.
– Ты подумай о чем-нибудь другом. Поумнее. Знаешь, давай не станем показывать, что у нас нервишки гуляют. Спать завалимся строго по своим комнатам. Но будем по очереди дежурить. В конце коридора есть выход во весь торец на балкон, где кресла для курильщиков. Вот там я подежурю первую половину ночи, а ты вторую.
– Да я сутки не спал, если сейчас залягу, поднимать из пушки придется. Лучше давай первую половину я, а потом уже отосплюсь.
– Лады. Тогда я схожу насчет ужина почву прозондирую, а ты дуй к Диане, насчет ношения темных очков втык ей сделай. Ну и намекни, что спать здесь можно только одним глазом.
Странно, но, несмотря на нервирующую поездку и долгое время без сна, Карат ощущал себя бодрым как никогда. И это при том, что расселся в низком плетеном кресле с далеко откинутой спинкой, что настойчиво провоцировало вырубиться. Прям чудеса какие-то. Может, местный душ обливает такой водицей, которая напрочь снимает усталость?
Нет, это и впрямь волшебство. А может, дело в малоподвижном образе жизни последних дней. Все ездил да ездил, почти не работая ногами. И даже за баранкой почти не приходилось сидеть, – другие возили.
На поселок давно опустилась ночная тьма. Местные, дабы не возбуждать лишний раз зрительные рецепторы тварей, с освещением не перебарщивали. По всему периметру слабо просматривались непонятно для чего зажигаемые красные огоньки, от которых толку никакого. На все улочки и переулки несколько слабеньких огоньков, да кое-где полоски сияют, пробиваясь в щелях металлических ставен и неплотно прикрытых дверей.
Пацифизм здесь если и присутствует, так исключительно в названии. Дома укреплены так, что каждый, в случае прорыва, может использоваться как самая настоящая укрепленная огневая точка. И на ночь их приводят если не в полную боевую готовность, то около того. Вот и гостиницу закрыли на массивные засовы, с которыми охранник провозился не меньше минуты. Карат прекрасно слышал это грохотанье.
Никаких пьяных воплей во мраке, ни намека на дебоши. Карат уже третий час так сидит, а из веселого лишь однажды расслышал звук открывающейся пивной бутылки, – кто-то решил прямо на улице освежить горло. Шуст, похоже, дует на воду. Может, тут и встречаются ненадежные личности, но весь поселок подводить под криминальную базу – явно чересчур.
Крепость на краю обитаемого мира. Конечно, тут попахивает вольностями форпостов, но все равно это место остается крепостью. Самая разная электроника и десятки бодрствующих дозорных обеспечивают безопасный сон поселка. А если подберется то, с чем они не сумеют совладать, отдыхающий народ оперативно организуется в боеспособный гарнизон.
Вздрогнув от неожиданного прикосновения к ноге, тут же расслабился, еще не успев опустить взгляд.
– Грант! Сволочь мохнатая! Ты так до инфаркта меня доведешь. Ну зачем от Шуста сбежал? Тут некоторые люди тобой интересовались. В мешок сунут и продадут институтским, для опытов. Тебе это надо?
Кот на монолог Карата даже не оглянулся. Сел рядом с креслом и задумчиво уставился вдаль, на красные огоньки периметра.
– Что, к местным кошкам сильно хочется? Все в гостинице сидят, вот и ты посидишь, не облезешь, Казанова хренов. Для твоего же блага.
Уши кота напряглись, стали большими, как это случается у мяукающего племени только при сильном волнении. Карат, замолчав, уставился в ту же сторону, что и Гранд. Но куда там, человеческое зрение в таком мраке бессильно. Все те же красные огоньки вдали да несколько белых проблесков внизу, среди домов.
– Что ты там такое увидел, серый? Тебя бы научить говорить, цены бы не было…
Кот дернулся, попятился, выгнув спину. Шерсть поднялась дыбом, отчего и без того не маленький зверь превратился в здоровенную зверюгу.
Вот тут Карата проняло по-настоящему. С Грандом он знаком давно и знает, что тот попусту паниковать не станет. Кот видит что-то такое, что ему не нравится.
Он не боится других котов. И не боится собак, даже если те крупные. Задеть его за душу всерьез способны только зараженные.