Положение аховое, у Карата едва мозги не вскипели в попытках найти выход. По всему получалось, что надо хватать Диану и, сливая запасы особой силы иммунных, уносить девочку, насколько дар позволит. А там, опустошив себя до нуля, попытаться выбраться, как самый обычный человек, без возможности устраивать сюрпризы с замедлением времени.
Шуста ему не вытащить. И тяжел, и на двоих не разорваться. Кот, скорее всего, выскочит сам, он непревзойденный мастер спасать шкуру.
Машина, почти остановившаяся в конце разворота, содрогнулась от сильнейшего удара в бок. Шуст при этом заверещал, почти как баба, испуганно отпрянув от бойницы, а стрельба, начавшаяся было разгораться с новой силой, внезапно стихла.
И тут снаружи заорали: страшно, в десятки глоток. Так должна орать толпа людей, столкнувшихся с чем-то до такой степени ужасным, что глотки разрываются непроизвольно, независимо от сознания.
Карат, перестав вдавливать Диану в пол, приподнялся, дернулся к бойнице, успел увидеть, как мимо нее пролетает человеческое тело. Выглядело оно ненормально, потому как было сложено вдвое. И ладно бы вперед прогнулось, так нет – жутковатый мостик выполнило.
Нет, это не выступление гимнастов – это перелом спины напополам.
– Снег! Ходу! – заорал Бабник, отскакивая от борта, после чего добавил непонятное: – Я стартую! Бегом! У тебя секунд десять! Давай! Вытаскивай наши задницы!
Карат наконец добрался до бойницы, попытался рассмотреть, что же такое нехорошее происходит снаружи. Увидел разбросанные вдоль стены тела, по которым будто слон протоптался. Услышал, как по другую сторону машины непонятно громыхает, будто листы металла друг о дружку бьются.
А потом из мрака прилетела оторванная нога, прокатилась по асфальту, остановилась, конвульсивно согнулась в колене. Карат, нервно сглотнув, мысленно проклял чернокожего водителя.
Ну чего он возится?! Непонятно, что здесь происходит, но понятно главное – из места, где тебя сначала обстреливают, а затем начинают летать оторванные конечности, надо сваливать как можно быстрее.
Затрещала коробка передач. Так грубо ее любят переключать не опытные водители, а ученики, первый раз севшие за руль. Или варвары. Или, что вероятнее – очень испуганные люди. Грузовик ушел в поворот, едва не врезавшись бортом в стену. При этом он пару раз нехорошо подпрыгнул, проезжая по разбросанным повсюду телам.
– Ходу! – вновь заорал Бабник.
Голос его стал неузнаваем, коротышка будто пребывал в состоянии нечеловеческого напряжения. Скорее всего – так и есть. Карат догадался, что тот применяет какое-то умение, способное выручить в сложившейся ситуации.
Это для Карата ситуация почти полностью непонятна, а Бабник со своей позиции явно разглядел больше или без помощи зрения выяснил, что именно сейчас полагается делать. Вот и делает.
Приникнув к бойнице, Карат попытался разглядеть, что происходит позади грузовика. Но тщетно: и угол обзора неудобный, и освещения нет. Одно понятно, что бой, разгоревшийся на другом краю поселка, не утихает. Там уже столько пожаров, что сплошное зарево поднялось.
Мимо промелькнула бетонная будка караулки, капитально устроенный шлагбаум перед ней оказался поднят. В отблесках пожара Карат разглядел одинокую фигуру, лежавшую в раскрытых дверях.
Убитый караульный? Или кто-то из нападающих?
Да какая разница. Главное Карат уже уяснил – только что на поселок напала многочисленная, грамотная и хорошо скоординированная сила. Скрытно подошли, внезапно ударили, оттянули силы защитников в одну сторону, чтобы пробраться к ним в тыл с другой. Они явно не впервые такое проворачивают, уж больно четко все отработано.
Но что-то вмешалось в их продуманный расклад. Там, под стеной, перед которой Карат уже начал прощаться с жизнью, нападающим пустили кровь.
Даже смерть одного опытного иммунного – серьезная потеря. А сколько там полегло? Три? Пять? Семь? Десять? Примерно столько Карат смог разглядеть.