– Что?
Парень несколько секунд сверлил его злым взглядом, но потом что-то малопонятное пробурчал себе под нос и отвернулся.
– Дед Мазай, а сам чем можешь похвастаться? – спросил я.
– А у меня удача хорошая. Всегда выбираюсь из передряг… вот только действует она на меня одного, другим не везет обычно со мной, – сообщил он и развел руками: – Вот так. Подумал, что у кого-то из вас есть Дар, который поможет мне выбраться.
– На чужой спине в рай въехать задумал? – прошипел Шприц. – Как крыса.
– Помолчал бы, – ответил ему ледяным голосом Дед Мазай. – Я всегда плачу по долгам, лишнего не беру, пакость не несу. Заранее предупреждаю, что может получиться из-за невольного знакомства со мной. Ко всему прочему, со мной многие хотят в одну группу войти, чтобы обрести хоть кусочек удачи. В крупных делах – да, можно и головы лишиться у меня под боком, поймать ту пулю, что в меня летела, зато в мелких почти всегда срывали ва-банк. Так-то вот.
Два часа мы катили куда-то без остановок и происшествий, пока вдруг Дед Мазай не вскинулся:
– Стреляют никак? Столько тишины, и вот тебе… все закончилось.
– Уверен? Я ничего не слышал? – спросил я и посмотрел на парня.
– Я тоже не слышал. У старика заскок, – буркнул тот. Он уже смирился со своей участью и стал, по сути, живым мертвецом. Я не уверен в том, что он сумел бы избавиться от меланхолии, даже отвались сейчас часть стены в нашей камере и появись возможность пойти на прорыв.
– Пулемет дважды татакнул. Может, тварь какую пугнули от дороги или пару пустышей шлепнули, они глупые, не понимают, что в такой колонне им жратва не светит, – сказал Дед Мазай. – О-о, останавливаемся.
Через пять минут дверь в нашу камеру распахнулась, и в нас с Мазаем влетела девушка в разорванной одежде.
– Опаньки, – оживился Шприц. – Кто это тут у нас? Какая кобылка, узенькая, как копилка!
– Не тронь, парень, – предупредил его Дед Мазай.
– А нам тут терять нечего. Считай, награда за все, что будет, и чтобы дорогу скрасить, – оскалился тот.
Я в перепалку не вступал. Смотрел на девушку и узнавал знакомые черты. Такие милые, такие красивые и такие далекие когда-то для меня. Неужели это?..
– Олеська?!
– Сла… Славик?!
Сокамерница вскрикнула одновременно со мной, но если у меня это было удивление, то во взгляде девушки читался настоящий ужас.
– Какой Славик? – опешил я. – Олеся, я Тарас. Ты чего? А здесь меня зовут Сервием.