– Точнее не бывает. Я тут дней пять. Петрович всего второй…
– Да, считай, третий уже, – поправил меня тот.
– Третий, – повторил я. – Видел я и мутантов, и иммунных. И те и другие хотели убить.
– Чудно. Первый раз вижу новичков, которые шарят в местных реалиях, словно колобки в сказке: и от дедушки ушел, и от бабушки ушел. Кто это тебя хотел пристрелить?
– Да не все ли равно? Может, посчитали меня зараженным, может, помешал в их планах.
– Ну да, это не мое дело. Ладно, – он вернул винтовку на плечо, – давай отойдем в сторонку и поговорим нормально, не тыча друг в дружку стволами и стоя на виду, как три тополя на Плющихе. Двигайте за мной, – и он шагнул в кусты, в которых до нашей встречи прятался, больше не обращая внимания на меня и Петровича.
Через две минуты мы сидели на вершине небольшого холма, неведомыми капризами природы оказавшегося посреди леса. От местной растительности он отличался густотой кустарника и возрастом деревьев – те были раза в три толще, чем у подножия. Хватало на холме и бурелома, ям от выворотней и старых, со сгнившей серединой, пней. По едва заметной стежке Шпиг привел нас к шалашу или землянке, точнее и сказать не могу, только описать – могучее дерево рухнуло, оставив в земле внушительную яму. А позже человеческая рука накрыла его невысоким шалашом из жердей и маскировочной сетью, третью сторону закрывали корявые корни выворотня, четвертая служила входом.
– Здесь стаб удобно встал, на стыке четырех кластеров, – пояснил он нам. – Мутанты не лезут, понимают, что поживы тут не найти. А сверху можно следить за обстановкой и укрыться от перезагрузки.
– Ждешь перезагрузку, потом мутантов и мочишь их ради гороха и споранов? – спросил я.
Мужик посмотрел на меня и покачал головой:
– Какие нетипичные новички пошли. Почти во всем угадал, но ошибся в целях: мутанты мне не нужны, а вот хабар с кластера – очень даже.
– Это из-за глушителя. Думал, что спецом поставил, чтобы не привлекать внимание к себе выстрелами.
– Глушитель звук не сильно гасит, но рассеивает, и кажется, что стрелок сидит намного дальше. Да и в целом мне нет резона охотиться на тварей, выход хабара не тот, а риск – выше многократно.
В шалаше места оказалось для двух человек, третьему, даже если всем свернуться калачиком, уже никак не уместиться, поэтому устроились снаружи, прикрытые густыми зарослями со всех сторон.
– Парень, а ты не скажешь, сколько до вашего ближайшего города идти? – спросил у него Петрович.
– Зови меня Шпигом.
– Петрович.
– Забудь про Петровича, – поморщился тот, – старые имена тут не в почете, даже хуже того, могут не пустить на стаб или прогнать из команды, если станешь за него цепляться. Улей не любит этого, он всем здесь дает новую жизнь и новые имена.
– Да где ж его взять-то, мил-человек? – удивился мой напарник.
– Ну, – Шпиг смешался, – обычно новичкам дает имя кто-то из рейдеров, кто первый их повстречал, или командир группы. Крестным становится.