От студеного промозглого воздуха Бобби забил озноб.
— Где мы?
— Что-то не пойму, — сказал Фрэнк. — Кажется, где-то на полуострове Монтеррей[12].
Вдали по шоссе промчалась машина.
— Это, наверно, шоссе между Карлмелом и Пеббл-Бич, — догадался Фрэнк. — Знаешь его?
— Знаю.
— Люблю этот полуостров. Вон там, на юге, — Биг-Сур. В здешних местах мне тоже приходилось останавливаться. Славное было время. Правда… длилось оно недолго.
В тумане голоса звучали необычно, глуховато. Как все-таки здорово, когда под ногами твердая земля! Наконец-то Бобби на своей планете, в своей стране, в своем штате. Вот только туман мешает: не на чем глазу остановиться. Эта белая бесформица — тот же хаос, а неразберихой Бобби сыт по горло, до конца жизни будет отплевываться.
— Кстати, только что на Гавайях ты порывался улизнуть от Золта, — напомнил Фрэнк. — Так вот, можешь не беспокоиться. Мы от него оторвались еще в Киото или на Фудзияме.
— Ну, раз он по нашему следу до агентства не доберется, давай скорее вернемся к нашим.
— Бобби, я не могу…
— Переноситься куда захочешь? Слышал уже. Тоже мне новость. Только знаешь, что я тебе скажу? Хоть тебе и невдомек, а твое подсознание прекрасно умеет управлять твоими передвижениями.
— Ничего подобного! Я…
— Да, умеет. Вернулся же ты за мной в кратер. Ты сам говорил, что готов бежать от этого места без оглядки. А за мной вернулся. Не бросил меня там, как перекладину от кровати.
— Чистая случайность.
— Уж и случайность. Мрак.
Светлячки. Полет.
Из стены раздалось красивое тоненькое «бим-бом», и все в интернате узнали, что без десяти минут ужин.
Дерек уже вышел из комнаты, а Томас только вставал с кресла. Дерек любит покушать. Конечно, покушать все любят, но Дерек любит за троих.
Пока Томас доковылял до двери, Дерек быстро-быстро своей смешной походочкой дошел по коридору почти до самой столовой. В дверях Томас обернулся.